К холмам вокруг Зоны отдыха подъезжали мы под мелодии повторно поставленных «Венгерских танцев». И, как бы соответствуя рельефу местности, они тоже говорили о взлётах и провалах. Только в человеческой судьбе, которая никогда не бывает ровной, гладкой, спокойной. Если, конечно, она нормальная… Чего только в человеке не намешано! Даже в одном и том же человеке…
«В вас есть чёрт, в вас есть и ангел!» — сказал однажды генсек Хрущёв скульптору Эрнсту Неизвестному, поглядев на его непонятные генсековскому уму скульптуры и вполне понятную «яму» в спине. Клок мяса был вырван оттуда на фронте фашистским осколком.
«Как и в вас, Никита Сергеич!» — ответил бесстрашный художник.
Он ничего не боялся. Он уже был убит и оплакан всеми близкими.
А потом ему довелось делать надгробие Хрущёву. И скульптор выразил в камне мысль самого генсека: чёрная стела и белая, чёрт и ангел. В одном человеке!
Впрочем, для генсеков и их соратников тонкий лирик из костромской глубинки в ту же пору напророчил:
…Всё хорошее им позабудется.
Всё плохое за ними запишется!
…Мысли бежали — как дорога. Но у неё всегда бывает конец. Выехали мы рано и завтракали уже возле моря, на веранде гостиницы. А до послеобеденного пекла успели немного наплавать. Дая чувствовала себя в воде как рыба, свободно плыла любым стилем, будто в море родилась. Хотя о стилях вряд ли имела понятие. Но, может, имела? Учил же её чему-то Марат… А вот Лу-у пришлось учить — и лежать, и плыть на спине. Она ещё не понимала разницы между речной и морской водою, боялась довериться морю, и я подставлял ладони под её спину, чтобы снять страх.
Впрочем, вечером она осмелела и даже попросила:
— Убери руки! Но не отходи от меня!
Нас ждали три двухместных номера, и главный вопрос пришлось решить мне:
— Дая жила со всеми, кроме нас. Теперь пусть поживёт с нами.
И Дая разместилась в нашем с Лу-у номере.
К ужину я вспомнил про свой вертолёт, который загружался на обратный путь в Заводском районе, и вызвал диспетчерскую.
Дежурил Толя Резников. Я попросил его скомплектовать небольшую посылочку в самой бесхитростной упаковке: десяток банок тушёнки и десяток небьющихся бутылочек «Тайпы». А ко всему этому приторочить парашютик — такой же, на каких спускала наша бригада посылки геологам, когда шла в Нефть на очередной ремонт киберов.
— Скомплектуем, — пообещал Толя. — Дело нехитрое. Если не секрет — кому?
— Вождю урумту, — признался я. — Тому, которого я когда-то допрашивал. Может, видел по ТВ?
— Видел. А почему не из рук в руки?
— Наверно, не придётся сесть. А через три дня туда лететь — смотреть площадку для «курсантов». Ну, вот — президентский подарочек… К этому меню он уже привык. Банки и бутылки открывать умеет.