Дождливые дни я поначалу собирался использовать для ремонта строительных роботов в дельте Аки. Самое время: «Вихри» с кубиками-комнатами не придут, стройка стоит, роботы выключены… А полусферические склады-ангары уже поставлены, и работать в них удобно. Широкий причал накрыт небольшой уютной гостиницей из супердека. В ней крепко спится под шум морского прибоя. С детства мечтал почаще так спать. Да редко удавалось!
Впрочем, сейчас на море шторм, и волны так лупят галькой в стальные столбы причала, что вряд ли уснёшь под эту канонаду.
Однако от первоначальных задумок быстро пришлось отказаться.
— Падёж может начаться, — предупредила Лу-у. — В птичнике тесно. Под ливень кур не выгонишь. Я уже отдаю под нож больше петушков, чем проклёвывается.
— Буду ставить новую секцию, — пообещал я.
И вот я её ставлю. Верстак мой — в палатке, крепления там можно собрать. А остальное легко делается и под дождём. Не всё же время ливень…
От этой работы и оторвал меня зуммер радиофона.
— Тарасов слушает.
— Сандро, это Омар. Ты далеко от экрана?
— На другом краю селения.
— Беги к экрану! Включайся!
— Опять пожар? Дождь, вроде…
— Хуже. Беги!
Минут через пять на экране светилась картинка, переданная спутником: громадный чёрный разлом земной коры, уходящий извилистым ущельем вглубь материка. Явно свежий разлом — с острыми краями, упавшими и покосившимися зелёными деревьями, повисшими над бездной корнями. А со стороны моря вламывается в разлом мутная стена вспененной воды, подминая и слизывая всё, что осталось по краям ущелья.
— Сколько баллов, Омар?
— Девять! Ужасно! Теперь посмотри картинку за два часа до этого. То же самое место.
Омар привычно сдвинул первую фотографию в левый верхний угол экрана и поместил в правом нижнем углу спокойное фото, слегка размытое сеткой дождя: нетронутый цельный скалистый берег, умеренные штормовые волны в белой полосе прибоя, зелёный уютный вытянутый на юго-запад островок недалеко от берега.
На верхнем фото этого островка не было. И как раз от бывшей его «стрелки» начинался жуткий чёрный разлом, в который проваливалось море.
— Впадина бушует? — спросил я.
— Да. Но такого ещё не было.
— Примерно, где это?
— Сто семьдесят километров южнее килов. Показать по карте?
— Покажи.
— Тут наша рабочая, — пояснил Омар. — Не обращай внимания на некоторые забавы. Некогда перебеливать.
Картинки на экране исчезли, и появились знакомые очертания восточного берега Западного материка. Дельта Аки упёрлась в верхний край карты, и столбик разноцветных надписей увидел я возле неё: красная, размашистым округлым почерком Розиты: «Тарасполь»; синяя, меленьким аккуратным почерком Анюты Бахрам: «Тарасовка»; зелёная, затейливыми, почти арабскими письменами: «Тарасия» (видимо, Омар); чёрная, угловатыми, похожими на готические, буквами: «Тарасбург» (это, похоже, Вебер зашёл и отметился); коричневая, неведомой рукой: «Тарастаун»; наконец, фиолетовая, игривая, тоже неведомо чья: «Нью-Тараскон». А по морю, между материками, опять же размашистым почерком Розиты: «Средиземное море».