– Мой мальчик… – прошептала, надеясь, что хотя бы одна слезинка скатится по щеке. Нет, она больше не плакала. Илюша всегда очень огорчался, когда видел ее в слезах. Голубые глаза сына смотрели с фотографии. В них, как всегда, искрилась неуемная жажда жизни, новых впечатлений, уверенность в будущем. Он знал, что будет хорошим хирургом, как его отец. С первых классов школы на вопрос о том, кем быть, Илья с гордостью отвечал одно:
– Врачом, как папа!
Из него бы получился настоящий хирург: спокойный, рассудительный, решительный, смелый. Преподаватели пророчили ему блестящую карьеру. У него все должно было получиться. Как истинный мужчина, он успел посадить вишневый сад, вместе с отцом осваивая участок земли за городом. Активно помогал строить маленький дом, мечтая о том, как зимой они всей семьей будут приезжать сюда и встречать Новый год, отмечать Рождество. Настоял, чтобы во дворе посадили елку, – Илья собирался наряжать ее к празднику.
Остался недостроенный дом, растущие вишни, небольшая, ростом с шестилетнего ребенка, ель, а Ильи больше не было. Свыкнуться с этим не получалось не только у его родителей. Ошарашенные бедой одноклассники, однокурсники все эти дни приезжали к свежей могиле, молча глядя на деревянный крест. Говорят, памятники можно ставить не раньше чем через год, пока земля осядет, пока… Ровесники никак не могли поверить, что Илюши Прохорова нет, что он не сыграет им на гитаре, не споет Yesterday так, как мог только он.
Вслед за безответным «за что?» следовало «что делать?». Друзья пытались отвлечься на подготовку к экзаменам. Кому-то удавалось, большинство пока не могло настроиться на учебу. Слишком велико было потрясение. Опустошенные, испуганные, они пытались как можно больше времени проводить вместе – так им было легче пережить боль утраты.
Родителей Ильи горе не сплотило. Оба ушли в свои переживания каждый на своей территории: Дмитрий Ильич в своей однокомнатной квартире, а Светлана Николаевна – в своей трехкомнатной, оставшейся ей после развода с первым мужем. Здесь раньше жила она, два ее сына, муж. А потом она вдруг влюбилась в Прохорова…
Этого нельзя было делать. Она разрушила семью, настроила против себя сыновей, укоротила жизнь мужу. Теперь старшие дети далеко: Иван в Америке, Леня в Польше. У них там то, что называют расчетливым, холодным словом «бизнес». Иногда они вспоминают о ее существовании. Не чаще двух раз в год: в день ее рождения и восьмого марта. Сыновья не простили ей разрыва с отцом. Для них она навсегда осталась предательницей, которая пошла на поводу плотских желаний, изменив отцу, забеременев от Прохорова. Им не был нужен младший брат. Иван прямо сказал ей об этом. Ему было семнадцать, а шестнадцатилетний Леня во всем поддерживал брата. Сыновья решили жить с отцом. Как ни странно, она не стала их уговаривать. Может быть, потому, что впервые в жизни носила под сердцем ребенка от любимого мужчины.