У Дэвида в руках уже был фонарь, и пока Миллер нес Алвина-младшего, он бежал сбоку и освещал путь. Мишур и Калм хотели идти за ними, но Сказитель позвал их. «Там есть женщины и Дэвид с вашим отцом», сказал он. «Надо, чтобы кто-нибудь приглядел за всем этим».
«Верно», сказал Калм. «Отцу теперь долго будет не до того». Молодые люди приподняли камень ломами так, чтобы Сказитель смог вытащить из под него рукоятку метлы и веревки, все еще привязанные к лошадям. Втроем они вынесли все снаряжение из мельницы, потом оседлали лошадей и убрали все инструменты и припасы. Только после этого Сказитель вернулся в дом и обнаружил, что Алвин-младший спит в его кровати. «Я надеюсь, вы не против», тревожно спросила Анна.
«Конечно же нет», сказал Сказитель.
Остальные девочки и Калли убирали со стола после ужина. В комнате, бывшей раньше комнатой Сказителя, Фэйт с Миллером, оба мертвенно-бледные и с поджатыми губами, сидели около кровати, на которой лежал замотанный бинтами и бандажом Алвин.
У двери стоял Дэвид. «Это был чистый перелом», прошептал он Сказителю. «Но эти разрывы кожи… – мы боимся заражения. Он потерял всю кожу на передней части голени. Я даже не знаю, можно ли залечить такую рану, когда обнажена кость».
«Вы приложили кожу назад?», спросил Сказитель. «Мы приложили на место все то, что от нее осталось, и Мама пришила ее там».
«Правильно сделано», сказал Сказитель.
Фэйт подняла голову. «Вы понимаете что-нибудь в медицине, Сказитель?» «Столько, сколько может знать человек, годами старавшийся помочь чем может и живущий среди людей, знающих так же мало как и он сам». «Как же это случилось?», спросил Миллер. «Почему именно сейчас, после того, как столько раз все заканчивалось хорошо?» Он поднял глаза на Сказителя. «Мне начинало казаться, что у мальчика есть защитник». «Он есть у Алвина».
«Тогда этот защитник не смог его защитить».
«Смог», сказал Сказитель. «На какое-то мгновение, пока падал этот камень, я видел, как он раскололся, и щель была достаточно широка для того, чтобы вообще не коснуться мальчика».
«Как шпиль», прошептала Фэйт.
«Отец, мне кажется, я тоже это видел», сказал Дэвид. «Но когда он упал целым, я решил, что видел то, что хотел бы видеть, а не то, что было на самом деле».
«Сейчас в нем нет и трещины», сказал Миллер.
«Нет», сказал Сказитель. «Потому что Алвин-младший не захотел, чтобы жернов раскололся».
«Ты хочешь сказать, что он вновь срастил камень? Чтобы он ударил его и покалечил его ногу?»
«Я хочу сказать, что он думал не о ноге», сказал Сказитель. «А о камне».
«О, мой мальчик, мой дорогой мальчик», прошептала Мама, бережно лаская бессознательно протянутую ей мальчиком руку. Когда она перебирала его пальцы, они слегка согнулись в ее руке, потом разогнулись опять. «Разве так может быть», спросил Дэвид. «Чтобы камень раскололся, а потом сросся опять, и все меньше чем за секунду?» «Может быть», сказал Сказитель. «Потому что это случилось». Фэйт опять коснулась пальцев сына, но на этот раз они не упали бессильно. Пальцы Алвина потянулись к материнской руке быстрее, чем прежде, потом сжались в кулак, и опять раскрылись.