Они повесили его прямо над камином. Может, это и не великое искусство, подумал Сказитель, но в этой картине правда, и она значит для этих людей больше, чем может значить любой портрет для старого толстого лорда или депутата в Лондоне, Камелоте, Париже или Вене. «Утро уже наступило», сказала Добрая Фэйт. «Тебе еще предстоит долгий путь до темноты».
«Не вините меня за то, что я медлю с уходом. Хотя я рад, что вы доверили мне свое послание и я не подведу вас». Он похлопал себя по карману, в котором лежало письмо к кузнецу с Хатрак-ривер. «Не можешь же ты уйти, даже не попрощавшись с мальчиком», сказал Миллер.
Он все откладывал и откладывал это прощание до тех пор, пока это только было возможно. Теперь он кивнул, оторвался от удобного кресла у огня и вошел в комнату, где ему спалось лучше, чем когда бы то ни было в жизни. Он был рад увидеть, что Алвин-младший уже открыл глаза, его лицо было живым, а не застывшим и искаженным от боли, как долгое время прежде. Но боль еще не ушла. Сказитель знал это.
«Ты уходишь?», спросил мальчик.
«Я уже считай ушел, осталось только сказать тебе до свидания». Алвин выглядел немного обиженным. «И ты даже не позволишь мне записать что-нибудь в твоей книге?»
«Ну знаешь, не все же пишут там что-нибудь».
«Папа писал. И Мама».
«И Калли тоже».
«Уверен, у него получилось неплохо», сказал Алвин. «Он пишет как… как…»
«Как семилетний мальчик», – это было не совсем справедливо, но не вызвало у Алвина никаких признаков неудовольствия. «Так почему же нельзя мне? Калли можно, а мне нет?» «Потому что я разрешаю людям писать только о самых важных делах, которые они совершили сами или видели собственными глазами. Что можешь написать ты?»
«Не знаю. Может, о мельничном камне». Сказитель скривил лицо.
«Тогда, может, о моем видении. Это важно, ты сам сказал».
«Это уже записано в другом месте, Алвин».
«Я хочу записать в Книге», сказал он. «Я хочу, чтобы моя запись была вместе с записью Создателя Бена».
«Не сейчас», сказал Сказитель.
«А когда!»
«Когда ты расправишься со стариной Разрушителем, парень. Вот тогда я позволю тебе написать в моей книге».
«А если я никогда не смогу с ним расправиться?»
«Ну, тогда и сама эта книга мало на что пригодится».
Слезы подступили к глазам Алвина. «А вдруг я умру?»
Сказитель ощутил внезапный укол страха. «Как твоя нога?»
Мальчик пожал плечами. Он сморгнул слезы и они пропали с его глаз.
«Это не ответ, парень».
«Боль все не утихает».
«Так будет, пока не срастется кость».
Алвин-младший устало улыбнулся. «Кость уже срослась».
«Тогда почему ты не начал ходить?»