– Ты с ума сошла! – разволновался он. – Зачем?!
– Врачу далеко сюда ездить, – начала оправдываться Таша. – Сам знаешь: пробки.
– А как же наша дочь?
– Даша останется с няней. Дочка у нас не капризная. Уезжала же я без нее за границу? И ничего не случилось. К тому же, пока Линси будет лежать под капельницей, я могу приехать сюда. Побыть с дочкой, с тобой, если захочешь. А лучше ты ко мне заезжай.
– Бред какой-то, – пробормотал он. – Мы никогда не жили раздельно.
– Ник, ну разреши мне, пожалуйста! – она сложила ладони, как маленькая девочка.
«А ведь она совсем еще ребенок! – с удивлением посмотрел Никита на жену. – Наивный, добрый, не испорченный злом. Она никому и никогда не делала ничего плохого. И ей никто не делал. Вера не будет мстить двум детям, моей жене и моей дочери. Она будет мстить мне. Так, может, Таше сейчас лучше держаться от меня подальше?»
– Хорошо, – кивнул он. – Можешь пожить в Москве. Но не больше недели.
– Спасибо! – обрадовалась Таша. – Как только Линси поправится, я отвезу ее к маме, а сама вернусь сюда. Я буду тебе звонить пять раз в день!
– Шесть, – улыбнулся он. – Может, с тобой пожить кому-нибудь? Например, сестре?
– Я ей позвоню, – кивнула жена. – Но Даша учится.
– Сейчас лето, – напомнил он.
– Ну и что? Разве летом не надо учиться? Сейчас как раз удобный момент, чтобы подтянуть языки.
«Как же! Языки! Небось, по ночным клубам шатается, а матери говорит, что в поте лица корпит над учебниками!»
Этой ночью Таша была особенно нежной. Он обожал жену, хотя не всегда мог растопить ледок, сковывающий прекрасное Ташино тело. Она была похожа на мраморную статую, и, несмотря на весь свой опыт, Никита редко добивался ответной реакции на свою настойчивость. А ведь жена его любила! Но в постели была сдержанной или вот как сейчас – нежной. Он с досадой думал, что либо Таша повзрослеет и ее тело наконец созреет для страсти, либо найдется кто-то, кто ее разбудит. Ему пока это не удалось. Но может, любовь потому и не проходит? Есть к чему стремиться.
– Ник, я очень тебя люблю, – сонно пролепетала жена, когда он встал, чтобы пойти в душ. – Извини, но я усну…
– Спи, любимая.
Сам он знал, что будет мучиться от бессонницы. Вера уже его ограбила: отняла покой. С тех пор, как он увидел ее в ресторане такой, какой она была раньше, до того, как угодила в тюрьму, Никите стали сниться кошмары. Поэтому он и боялся засыпать.
«Вера, почему ты там, на зоне, не умерла?» – с тоской подумал он, включая ледяную воду. От мыслей о бывшей жене голова казалась огненной. Потому что он не знал