– Даже став Безмолвным братом, Джем все равно продолжает любить Уилла. Некоторые вещи не в состоянии разрушить даже самая сильная магия. То, что было между ними, это и есть магия. Вы никогда не видели их вместе, в отличие от меня.
– Я просто хотел подарить ему меч… Решил, что если я не могу передать его Джему, то им должен владеть его парабатай.
– Вы руководствовались благими намерениями, – кивнула Тесса. – Однако… Простите меня за бестактность, мистер Карстейрз, но… вы никогда не думали о том, что у вас могут быть дети?
– Мне даже в голову не пришло, что… – сказал он.
Тесса взглянула на меч, а потом перевела взгляд на державшего его мужчину. В какой-то мере она видела в нем Джема, вернее, его отражение. Вот почему ее голос прозвучал ласково и мягко:
– Если вы не уверены, Элиас, оставьте этот клинок для своих потомков. Уилл предпочел бы, чтобы вы поступили именно так. Ему не нужен меч, постоянно напоминающий о Джеме, пусть даже это меч-легенда.
Уилл стоял на крыльце Института и смотрел в холодную ночь. Ветер бросал ему в лицо пригоршни снега, и голос Джема в голове, как всегда, призывал перестать глупить и вернуться в теплый зал, пока не одолела простуда.
Ничего, успеет… Зима всегда казалась Уиллу воплощением чистоты, даже Лондон, скованный стужей, становился опрятнее. Он вспомнил утро. Перед тем как умыться, ему пришлось разбить ледяную корку, образовавшуюся в кувшине. Затем, посмотрев в зеркало, он вздрогнул – первое за шесть лет Рождество без Джема.
– Уилл… – вдруг донесся до него знакомый голос.
Он обернулся и застыл. Прозрачное тело, будто окантованное по краям серебром, белокурые волосы, кукольное личико и белое платье, в котором она умерла. На груди красным цветком выделялось кровавое пятно.
– Джессамина, – прошептал юноша.
– С Рождеством тебя, Уилл.
Сердце, на мгновение замершее, гулко застучало.
– Джессамина, почему… Что ты здесь делаешь?
– Ты не понимаешь? – Она обиженно надула губки. – Я здесь, потому что это место моей смерти. – Прозрачным пальчиком девушка показала на крыльцо. – Ты не рад меня видеть, Уилл?
– Полагаешь, я должен радоваться? – спросил он. – Джесси, призраки обычно являются в тех случаях, когда тоскуют по этому миру, либо их удерживают здесь какие-то незавершенные дела.
Джессамина подняла голову и взглянула на снег, который, падая, не касался ее, будто она стояла под стеклянным колпаком.
– А если бы я действительно тосковала, ты бы меня вылечил? Сомневаюсь… Ведь ты никогда обо мне особо не заботился.
– Заботился, – возразил Уилл. – И мне искренне жаль, если из-за моих поступков ты думала, что я тебя ненавижу или что мне на тебя наплевать. Мне кажется, я судил тебя так же сурово, как себя, потому что ты была похожа на меня самого, причем намного больше, чем мне хотелось.