«Мы, секлеры, по праву гордимся своим родом — в наших жилах течет кровь многих храбрых поколений, которые дрались за власть как львы. Здесь, в водовороте европейских племен, угры унаследовали от исландцев воинственный дух Тора и Одина, а берсерки вели себя на морском побережье Европы, Азии, да и Африки так жестоко, что люди принимали их за оборотней. Придя сюда, они столкнулись с гуннами, в воинственном пылу прошедшими по этой земле, подобно огненному смерчу, и погубленный ими народ решил, что в их жилах течет кровь старых ведьм, изгнанных из Скифии и совокупившихся с бесами пустыни. Глупцы, глупцы! Какие бес или ведьма могли сравниться с великим Аттилой, кровь которого течет в моих жилах? Удивительно ли, что мы — племя победителей? Что мы горделивы? А когда мадьяры, лангобарды, авары, болгары и турки хлынули на наши границы, разве не мы оттеснили их с нашей земли? Стоило ли удивляться тому, что Арпад и его легионы, пройдя через всю Венгрию и достигнув границы, споткнулись о нас? А когда мадьяры хлынули на восток, то они, победители, признали свое родство с секлерами и много веков доверяли нам охрану границ с Турцией. А это нелегкое дело — бесконечные заботы по охране границы; как говорят турки, „даже вода спит, а враг никогда не дремлет“. Кто отважнее нас во времена „четырех наций“ бросался в бой с численно превосходящим противником или по боевому зову быстрее собирался под знамена короля? Когда был искуплен наш великий позор — позор Косова, где знамена валахов и мадьяр склонились перед мусульманским полумесяцем, кто же, как не один из моих предков — воевода, — переправился через Дунай и разбил турок на их земле? Это был истинный Дракула! К несчастью, после крушения доблестного воеводы его недостойный родной брат продал своих людей туркам и навлек на них позор рабства! <…> И опять же, когда после Мохачской битвы было сброшено венгерское иго, вожаками были мы — Дракулы, наш дух не мог смириться с несвободой. Эх, юноша, секлеры (а Дракулы — их сердце, мозг и меч) могут похвалиться древностью своего рода, недоступной этим новоиспеченным династиям Габсбургов и Романовых. Дни войны миновали. Кровь в эти дни позорного мира слишком драгоценна, а слава великих народов — не более чем старые байки».
«Я основательно изучил все попавшие ко мне в руки бумаги, имевшие отношение к этому монстру; и чем больше вникал в них, тем больше убеждался в необходимости его уничтожить. В них много говорится о его успехах, и видно, что он осознает свое могущество. В результате исследований моего друга Арминия из Будапешта удалось выяснить, что в жизни это был необыкновенный человек: одновременно солдат, государственный деятель, алхимик — алхимия в те времена считалась вершиной научного знания. Он обладал большим умом и знаниями, а сердце его не ведало страха и угрызений совести. Граф даже учился в Шоломансе, школе дьявола, и не было такой науки в его время, которой бы он не превзошел. Что ж, после физической смерти его умственная мощь сохранилась, лишь слегка ослабела память. Конечно, кое в чем его интеллект — на примитивной стадии, однако способен к быстрому развитию. Граф эксперементирует, и вполне успешно. И не попадись мы на его пути, он, вероятно, стал бы — а в случае нашего поражения и станет — отцом или родоначальником нового вида, который будет существовать „в смерти“, а не „в жизни“».
