— Ей нужна кровь, — объяснила Дьёдонне. — Если она выпила отравленную, то ей нужна хорошая для противоядия. Опустошение вен не просто бесполезно. Без крови мозг начинает голодать. Возможно, он уже безвозвратно поврежден.
Чарльз расстегнул манжету рукава.
— Нет, — Женевьева отмахнулась от невысказанного предложения. — Твоя кровь не пойдет.
На этом она стояла твердо. Борегар засомневался, из чисто ли медицинских причин исходит Женевьева.
— Ей нужна ее собственная кровь или что-то похожее. То, что говорит Моро, правда. Существуют различные виды крови. Вампирам это известно уже много веков.
— Ее собственная кровь? — переспросила миссис Чёрчвард. — Я не понимаю.
— Или нечто близкое, кровь родственника. Миссис Чёрчвард, не станете ли вы…
Та не смогла скрыть своего отвращения.
— Вы однажды вырастили ее, выходили, — объяснила Женевьева. — Теперь вы должны сделать это снова.
Мать Пенелопы оцепенела от ужаса. Она поднесла руки к лицу, скрестив запястья над горлом.
— Если бы лорд Годалминг действительно был джентльменом, ничего этого не произошло бы, — сказала Женевьева Борегару.
Пациентка зашипела, обнажив клыки. Она громко всосала воздух, высунула язык, пытаясь поймать какую-нибудь пищу.
— Ваша дочь будет жить, — сказала Женевьева мисс Чёрчвард. — Но все, что делает ее собой, смоет прочь, и вы останетесь с пустым листом, существом с аппетитом, но полным отсутствием разума.
— Она выглядит как Памела, — произнес Борегар.
Это озаботило Женевьеву.
— Черт побери, плохо. Пенелопа уходит, усыхает, изменяет форму, теряет себя.
Та захныкала, и Чарльз сморгнул слезы. Запах, удушающий жар комнаты, испуганный доктор, пациентка в агонии. Все это было слишком знакомо.
Миссис Чёрчвард подошла к кровати. Женевьева подозвала ее и взяла за руку. Она свела мать и дочь вместе, а сама скользнула в сторону. Пенелопа подняла руки и обняла женщину. Ее мать потянула воротник от горла, дрожа от отвращения. Пациентка села на кровати и присосалась ртом к шее родительницы.
От потрясения миссис Чёрчвард застыла. Красная струйка сбежала по подбородку Пенелопы на ее ночную рубашку. Женевьева села на кровать и принялась гладить больную по волосам, приговаривая и ободряя.
— Осторожно, — говорила она, — не надо слишком много.
Доктор Равна вышел, бросив своих пиявок. Борегар казался сам себе непрошеным гостем, но остался. Выражение лица миссис Чёрчвард смягчилось, и какая-то мечтательность появилась в глазах. Чарльз понимал, как она себя сейчас чувствует. Он крепко обхватил запястье, царапая жесткой тканью манжеты следы от укуса. Женевьева оторвала Пенелопу от материнской шеи и уложила ее на подушки. Губы пациентки заалели, лицо зарделось. Она казалась полнее, больше похожей на прежнюю себя.