Эра Дракулы (Ньюман) - страница 234

Женевьева сделала шаг назад, выходя за пределы действия костяной рапиры. Придворные отступили, образовав круг, словно толпа на боксерском поединке. Дракула наблюдал за ними, все еще прикованный к мертвой королеве. Хентцау ходил вокруг, его меч двигался быстрее, чем могла видеть Женевьева. Она услышала шепот лезвия и секунду спустя поняла, что на ее плече зияет открытая рана, а по платью красной нитью сбегает кровь. Дьёдонне подхватила стул и подняла его как щит, парируя следующий выпад. Хентцау прорезал обивку и сиденье, край клинка застрял в дереве. Когда он освободился, то из разреза показался конский волос.

— Сражаешься мебелью, да? — усмехнулся руританец.

Он несколько раз взмахнул мечом вокруг ее лица, и локоны волос вампирши взлетели в воздух. Откуда-то со стороны дверей раздался крик, и что-то упало на пол рядом с Чарльзом…


…Придушенный голос принадлежал Меррику. У ног Борегара лежал меч-трость. Несчастный уродец вырвал его у лакея. Чарльз не ожидал, что переживет королеву. Для него эти секунды уже казались послежизнью.

Гвардеец, вытолкнувший клинок из собственного скелета, приближался к Женевьеве. Хентцау не считал «теплого» человека стоящим беспокойства. Чарльз быстро вскочил на ноги, мускулы фехтовальщика легко сокращались, рука, державшая клинок, обладала достаточным умением, чтобы срубить голову.

Борегар подобрал трость и вытащил посеребренный меч. Он понимал, как чувствовал свое оружие руританин — как продолжение собственной руки.

С легкостью Хентцау обезоружил Женевьеву. Он ухмыльнулся и отвел руку, целя в сердце. Борегар ударил сверху вниз, сбив гвардейцу прицел, а возвратным движением загнал острие под челюсть Руперту; лезвие легко разрубило грубую шерсть и кожу и проскрежетало о кость.

Руританец завыл от серебряной боли, повернулся к Борегару и ринулся в атаку, кончик его меча парил, подобно стрекозе. Даже в агонии он был быстрым и точным. Борегар парировал целый каскад атак. Неожиданно он пропустил удар и почувствовал тянущую боль под ребрами. Отпрянув назад и опередив пронизывающее лезвие буквально на полсекунды, он поскользнулся на мраморе и тяжело упал, зная, что Хентцау сейчас накинется на него и рассечет ему артерии. Женщины из гарема напьются из фонтанирующих ран.

Гвардеец занес свою руку-меч как косу, лезвие со свистом начало опускаться. Борегар понял, что нижняя точка этой дуги лежит на его шее. Он подумал о Женевьеве. О Памеле. Содрогнувшись, вскинул руку, чтобы отразить удар. Рукоятка трости слегка скользнула во влажной от пота ладони, и он крепче перехватил ее.