Эра Дракулы (Ньюман) - страница 247
Я не могу сказать точно, когда связал все воедино, но где-то в начале 80-х мне пришла в голову мысль, что в альтернативном завершении романа, в котором Дракула побеждает врагов и выполняет свое намерение завоевать Британию, есть потенциал. Мне до сих пор кажется несколько разочаровывающим то, что злодей Стокера, после столь тщательного планирования и пяти сотен лет чудовищных замыслов, как только приехал в Англию — подставился и посеял семена своего будущего падения, пустившись в неправдоподобное преследование жены провинциального стряпчего. Ван Хелсинг описывает план Дракулы в Британии не иначе как «стать отцом и зачинателем новой породы существ, чья дорога будет лежать через Смерть, а не Жизнь». Тем не менее нападение графа на Англию Стокер превращает в аллегорию атаки на викторианскую семью, символ всех тех вещей, которые писатель ценил и считал хрупкими. Мне показалось интересным исследовать Англию, целый мир, который появился бы в случае, если бы Ван Хелсинг и его группа бесстрашных убийц вампиров потерпели поражение, а Дракула стал «отцом и зачинателем» нового порядка. Я помню, как обсуждал эту идею с Нилом Гейманом и Фэйт Брукер (тогда работавшей редактором в издательстве «Эрроу») примерно в 1984 году. Нил и я тогда составляли для Фэйт книгу под названием «Ужасно до невероятия» и выдумывали идеи романов, которые могли бы ей продать (припоминаю страшные хоррор-задумки под названиями «Мурашки» и «Сцена»), Среди многих проектов, о которых мы тогда говорили, но так и не написали, была моя идея трилогии на тему «победы Дракулы», которая бы сконцентрировалась на работе вампирского государства с 1880-х годов до Первой мировой войны (Нил очень хотел написать парочку окопных сцен). Ничего у нас тогда не вышло, но я помню, что замысел крутился вокруг властных структур: он должен был разворачиваться в коридорах правительства, с Дракулой — главным героем, а сюжетом стало бы то, что на самом деле впоследствии превратилось в фон романов, — функционирование вампирской политики, восхождение Дракулы к власти и попытки британских революционных групп и иностранных держав свергнуть его с трона.
Идея собирала в моей голове пыль, а также всяких странных персонажей (Чарльз Борегар, например, появился во фрагменте под названием «Борегар в тумане», который я написал в университете: по идее он должен был стать лихим, но беспокойным викторианским героем в стиле Рудольфа Рассендила из «Пленника Зенды» или Джеральда Харпера из старого телесериала «Адам Адамант жив!»), пока в 1991 году Стивен Джонс не попросил меня написать что-нибудь для антологии, над которой он тогда работал, «Большой книги вампиров». В результате появилась «Красная власть», которая первоначально вошла в книгу Стива (напечатанную издательством «Робинсон» в Британии и «Кэрролл и Граф» в США), — это голый скелет «Эры Дракулы». Позже для антологии «Дракула» все того же Джонса я написал «Дракулу» Фрэнсиса Копполы, который появится в четвертой книге серии «Джонни Алукард». К тому времени я уже имел отношение к вампирам — писал для вселенной фэнтезийного «Вархаммера». Под именем Джека Йовила я не только разработал систему вампиризма, которая, скрещенная с почерпнутым из Брэма Стокера, перешла в романы «Эры Дракулы», но и придумал создание, ставшее их самым популярным персонажем. Между прочим, Женевьева из романов и рассказов Джека Йовила — это не тот же самый персонаж, что и Женевьева из «Эры Дракулы», она — ее трансконтинуальная кузина. Та Женевьева (в ее имени — Genevieve — нет надстрочного знака, так как примитивные текстовые процессоры того времени выбрасывали все необычные символы в шрифтах, а потому употреблять их не рекомендовалось) появилась в «Дракенфелсе» и имеет свою сложную биографию.