В 1911 году под псевдонимом «Нормальный парень» (англ. Normal Bean) он послал свою рукопись в редакцию All Story, надеясь не сойти за сумасшедшего. Кто-то решил, что произошла опечатка в имени, и исправил «Normal» на «Norman», и роман «Под лунами Марса» вышел под авторством Нормана Бина в феврале 1912-ого, положив начало «Барсумской» серии о Марсе. Писателем, скрывающимся под псевдонимом, был Эдгар Райс Берроуз. Роман переименовали в «Принцессу Марса», когда собрали вместе его отдельные части и переиздали одной книгой в 1917 году. Под этим названием книга печаталась большую часть века и породила многочисленные продолжения, предыстории, ответвления и подобия.
Барсум — название, которое марсиане Берроуза (зеленые и красные) дали своей умирающей пустынной планете. Берроуз заразился идеями Лоуэлла, наполняя Марс тоатами, тарками, летающими кораблями, радиевыми ружьями, белыми обезьянами, атмосферными фабриками, дерзкими фехтовальщиками и яйцекладущими принцессами, покрытыми исключительно драгоценными камнями. Пусть не великим писателем, но рассказчиком Берроуз был отличным. Его культовые персонажи, Джон Картер и Дея Торис, полюбились многим и заставили сопереживать поколения читателей. Популярность этих героев смог затмить только Тарзан, повелитель джунглей, созданный также Берроузом. Последующие полвека Барсумский цикл обогатится еще десятком романов (некоторые с участием Джона Картера, некоторые без него), но мир, созданный Берроузом, его Марс со всеми странами и народами, останется подлинной звездой коллекции от начала и до конца.
Барсум был его и только его. В то время как теории Персиваля Лоуэлла были доступны для всех. Отис Эделберт Клайн, Стенли Вейнбаум, Клайв Стейплз Льюис, Джек Уильямсон, Эдмонд Гамильтон и бесчисленное число других писателей старались привнести на Марс что-то своё. Хотя в 1928-ом Эдвард «Док» Смит в своём «Космическом жаворонке» поднял научную фантастику до уровня звезд. Немногие коллеги по цеху достигли таких же высот. С двадцатых годов по шестидесятые большинство НФ писателей предпочло остаться ближе к дому, в кишащей жизнью Солнечной системе, где каждая последующая планета, спутник и астероид были более экзотичными, чем предыдущие.
Сколько сказок про Марс написано за период расцвета научно-фантастического ширпотреба? Сотни, наверное. Возможно, тысячи. Десятки тысяч? Может быть. Больше, чем я хотел бы? Конечно. Однако ничем не выдающиеся и забытые, даже самые худшие из творений, делали красную планету чуть более близкой и реальной. Марс моего детства не был выдумкой Г.Дж. Уэллса или Персиваля Лоуэлла, или Эдгара Райса Берроуза. Не был таким значительным и важным, как у них. Это был собирательный образ, описанный разными авторами, каждый из которых за десятилетия привнес свои особые черты и атрибуты, создавая органичный мир, который принадлежал всем и никому в отдельности.