Она была в его жизни эпизодом. Случайной встречей. Старый воин, на одну ночь смывший с кожи дорожную пыль, – и юная дочка трактирщика. Одна ночь – это все, что могло быть между ними. Марция знала это и не строила иллюзий. Ни вчера, когда (сама) сказала ему: да. Ни сегодня.
Черепанов отнял у нее руку, коснулся ее губ указательным пальцем, покачал головой.
– Я сказал, что вернусь, – произнес он негромко. – И вернусь. Хотя бы для того, чтобы сплясать на твоей свадьбе. Договорились?
– Да, – в темных глазах заплясали веселые искры, – только вряд ли, дом[95] Геннадий, я буду примерной женой. Разве что…
– Что?
– Эй, Череп! – раздался снаружи зычный голос Плавта. – Спускайся! Каша поспела!
Марция звонко рассмеялась.
– Скажу, когда вернешься! Обещаю!
Глава восьмая
Командующий «Западной группой войск» римской императорской армии Гай Юлий Вер Максимин
Римский лагерь выглядел настоящей крепостью. Ров, вал повыше человеческого роста, с частоколом, привратные башни, сами ворота, толстые, скрепленные железом. И охрана – из ребят, которые клювами не щелкают.
– Пароль! – Двое заступили дорогу. Один – поближе, другой – подальше, на подстраховке.
А наверху, на площадке башни, знакомо (уже знакомо!) скрипнул натягиваемый лук.
Красивые парни: доспехи блестят, шлемы сияют… Наконечники копий тоже сияют. И бронзовые нашлепки на щитах.
– Откуда я могу знать пароль, солдат, если твой тессерарий[96] сообщил его тебе, а не мне? – добродушно пророкотал Плавт. – Позови-ка старшего!
Караульный свистнул.
Старший, офицер в рельефном нагруднике (такой позднее назовут анатомическим[97]), в серебряных поножах, с роскошным красным гребнем на шлеме, появился тут же, двинулся к ним – без спешки, с достоинством, помахивая дубинкой.
И вдруг остановился и звонко хлопнул себя по бедру:
– Юпитер Капитолийский! Аптус! Ты ли это? – гаркнул он. – А говорили: тебя прибрал Орк!
– Не сошлись с ним характерами, – проворчал Гонорий. – Будь добр, гастат, не труби на весь лагерь. Я хочу сделать кое-кому сюрприз.
– Понял! – Офицер осклабился. – Курций, проводи кентуриона к преторию… Хотя нет, останешься тут, за старшего. Я сам хочу это видеть! – Римлянин перевел взгляд на Черепанова, и улыбка сбежала с его лица. – А это кто такой? Что тебе нужно, варвар?
– Он – со мной, – бросил Плавт раньше, чем Геннадий успел ответить. – Да повежливее с ним, гастат! Во-первых, он – рикс. Во-вторых, зовут его Геннадий, а прозывают – Череп, потому что сама смерть глядит из его глаз. В-третьих, он изъявил желание послужить Риму, и лично я этому очень рад, потому что – и это в-четвертых, – он – мой друг. И если тебе этого недостаточно, гастат…