Все еще не ухватывая смысла сюжета, она двинулась к следующему изображению. Оно легче поддавалось расшифровке. Это было рождение… очевидно, очень важное рождение, раз его внесли в храмовую летопись. Здесь присутствовал тот же синий огонь и те же два старца, которые занимали видное место на первом рисунке.
Старуха прижимала к своей голой груди голову младенца.
И старики не выступали в качестве жрецов проводящих ритуал. Казалось невероятным, но было совершенно очевидно, что эти двое — родители ребенка. Кольцо молящихся теперь окружало троицу.
Еще раз, пройдя туда и обратно между двумя изображениями, Габи окончательно определилась, что эти два старика то ли оба, то ли один из них являлись предводителями — жрец и жрица, или вождь, правитель племени и его жена. Они присутствовали в двух различных исторических событиях не только как доминантные персоны, они были единственными, кроме образа в синем огне, кто вообще обладал характерными до мельчайших подробностей особенностями. И их одеяния явно богаче, чем носили другие.
Мужчина и его жена молили о ребенке и им даровали его?
Чудо-дитя, потому что оба родителя, несомненно, слишком стары, чтобы зачать его, сообразила Габи, исходя из предположения, что это именно такое событие.
Очередные пять картин представляли сражения, или, возможно, одну настолько большую битву, которая видимо достаточно прославила народ, чтобы стоило увековечить ее в разных ракурсах. Габи бросила на изображения всего лишь поверхностный взгляд, прежде чем двинуться дальше. Следующий фрагмент запечатлел мальчика или же юношу, лежащего на алтаре. Кровь вытекала из раны на его груди. Габи было решила, что это не иначе, как жертвоприношение, когда заметила, что на картинке появились те же самые старики, на этот раз распростертые в молитвенных позах, с лицами обращенными, словно в мольбе к синему светочу.
Посмотрев на панно несколько минут, Габи вновь вернулась к сценам сражения, на которые до этого едва взглянула. И тут же поняла, что это не одна баталия, как ей сначала показалось. Изображения представляли различные битвы. В центре каждого сражения на первых двух картинах находился старый вождь. На первой он держал грудного младенца, на второй — малыша. В третьем бою — ребенок уже стоял рядом с ним. На оставшихся двух старец отсутствовал, а мальчик стоял в центре. По его росту и сложению, Габи могла бы сказать, что он едва достиг половой зрелости даже на последней из картинок.
Мальчик — чудо-ребенок, очевидно, вел свой народ на схватку с врагом? В многочисленных сражениях, если она правильно интерпретировала изображения.