Под полированным красного дерева столом он отчаянно вцепился в ручку кресла: изуродованные мышцы на правой ноге начали безжалостно закручиваться спиралью и судорожно дергаться. Чтобы сохранить видимость спокойствия и ровное дыхание, пришлось сжать зубы. Светская беседа утратила смысл и теперь доносилась издалека, словно кто-то внезапно захлопнул невидимую дверь. Предметы – даже расположенные совсем близко – утонули в тумане до того густом и глубоком, что трудно было сказать, где заканчивается скатерть и начинается тарелка. По привычке Бенджамин начал мысленно считать. Один, два, три… Приступ мог продолжаться десять секунд или десять тысяч, но подсказанное горьким опытом сознание, что рано или поздно мучения закончатся, служило спасительной соломинкой.
На счете «восемьдесят шесть» боль действительно немного утихла, потеряла остроту, а потом и отступила; окружающее пространство начало медленно возвращаться и фокусироваться. Граф обвел присутствующих быстрым, но цепким взглядом и немного успокоился. Никто из сидящих за столом не проявил ни тревоги, ни озабоченности. Отлично. Значит, сегодня все-таки удалось удержаться и от глухих стонов, и от невнятного бормотания. Как ни в чем не бывало Бенджамин непринужденно и равнодушно промокнул салфеткой взмокший лоб. Правда, мисс Ханикот все равно обратила внимание на жест и метнула в его сторону любопытный взгляд, но граф проигнорировал праздный интерес, одним глотком выпил едва ли не полбокала вина и попытался поймать ускользнувшую нить разговора.
Попутно выяснилось, что все это время Хью с идиотской блаженной улыбкой пожирал глазами мисс Ханикот. Судя по всему, с каждым новым блюдом он все глубже проваливался в бездонный колодец поклонения. Пожалуй, с такими темпами к десерту можно будет объявить о помолвке.
– Насколько удалось понять, по четвергам вы опекаете сиротский приют, – с глубоким почтением изрек лорд Билтмор.
– Да, мне нравится проводить время с детьми. – Мисс Ханикот скромно потупилась, словно стеснялась разговора о собственной благотворительной деятельности. Ничего удивительного: скорее всего она не заметит сироту, даже если от голода бедняга укусит ее за хорошенькую лодыжку.
– Воспитанницы обожают Дафну, – с нескрываемой гордостью вступила в разговор молодая герцогиня. – Своей лучезарной улыбкой сестра способна осветить даже самый мрачный из приютов.
– О, несомненно! – с восторженной убежденностью воскликнул преданный ценитель женской красоты.
Мисс Ханикот вспыхнула очаровательным румянцем, однако лорд Фоксберн едва сдержал презрительную ухмылку. Да уж. Неизвестно, как обстоит дело с приютами, а вот его кабинет она освещала славно!