Теперь он мог думать лишь о том, чтобы сделать ее своей. Он был такой твердый, такой горячий и так близок к взрыву, что знал: удержаться будет трудно.
Он завозился с завязками штанов, спеша освободить себя. Прохладный воздух на разгоряченной, до боли натянутой коже стал желанным облегчением.
Хелен безвольно прислонилась к камням, еще не пришедшая в себя после своего освобождения. Но она ожила, когда он задрал ее юбки кверху, и до нее дошло, что он делает.
Глаза ее залюбовались той его частью, которая, как он думал, тверже стать уже не может. Но ее любопытство доказало, что он ошибался. Магнус стиснул зубы, и мышцы живота непроизвольно сжались, когда она протянула руку и дотронулась до него.
– Ты такой… – Она мгновение помедлила в нерешительности, прежде чем пальцы обхватили его, как он показывал ей раньше, – большой.
И, к своему отчаянию, с каждой секундой становится еще больше.
– И такой мягкий и твердый одновременно.
Нужны ли тут слова? Быть может, разговаривать было не такой уж блестящей идеей. Но и смотреть тоже. Когда он взглянул вниз и увидел, как эти тонкие, белые пальчики обхватывают его, то чуть не излился ей в руку. Он мечтал об этом моменте с юношеских лет и теперь не мог поверить, что это на самом деле происходит.
Он запульсировал, и глаза ее расширились.
– Это я делаю?
Кровь стучала в висках с такой силой, что он не сразу смог ответить. Глаза его неистово сверкали.
– Да.
Опасная улыбка заиграла у нее на губах. То была улыбка женщины, только что обнаружившей источник своей власти.
– Ты что-то там говорил про то, что мне достаточно легонько сжать…
Ах, негодница!
– Вот так? – Она стиснула кулачок и, не разжимая пальцев, провела ими по всей его длине от основания до кончика.
Он не смог даже кивнуть, настолько приятно это было. Каждый мускул натянулся до предела.
– Мне нравится прикасаться к тебе, – прошептала она. – Ощущать, как ты пульсируешь у меня в руке.
Разговоры определенно были неудачной затеей. Он стиснул зубы, силясь сдержать волну, грозящую вырваться на волю. Но одна молочно-белая капля все же ускользнула.
– Скажи мне, чего ты хочешь, Магнус. – Она сжала кулачок сильнее, выдавив из него еще несколько капель.
Потом он еще припомнит маленькой соблазнительнице, что обратила его слова против него, но в эту минуту было слишком хорошо. Ему хотелось излиться. Ей в руку. В рот. Но больше всего глубоко внутри ее.
Мышцы живота свело от напряжения, струйкой побежавшего по спине вниз. Плоть запульсировала еще сильнее.
Она остановилась.
– Скажи мне.
– Я хочу…
Внезапно он оцепенел. Затылку стало холодно. Он что-то услышал.