Мне показалось, что лестница слева от меня ведет непосредственно в ад. Впрочем, место, в котором я очутилась, по моему мнению, было гораздо хуже самого жуткого ада.
— Вниз, — скомандовал мужик и подождал, пока я пройду вперед.
Спустившись по лестнице, мы оказались перед очередной дверью. Мужик толкнул ее, вытянув руку у меня над головой, и я вошла в огромный зал, вдоль одной из стен которого тянулась барная стойка. Прямо передо мной находилась сцена, в ее глубине блестками переливался занавес, а в центре стоял шест, упираясь верхним концом в потолок. Зал был уставлен столиками, окруженными стульями. В зале горел яркий свет, поэтому мне лишь с трудом удалось разглядеть поблескивающий всеми гранями стробоскопический шар у себя над головой. Зато бросалось в глаза то, что тут все убогое и потертое.
— Ищет работу, — сообщил мой провожатый мужчине, который сидел возле барной стойки и которого я заметила только сейчас.
Этот парень был молод и довольно привлекателен, хотя его внешность и показалась мне странноватой. У него были зализанные назад темные волосы и дружелюбное выражение лица. Но меня встревожили его бегающие глаза, а также улыбка, которая показалась мне скорее злобной гримасой. Он был одет в джинсы и винного цвета джемпер. На одном его запястье красовались массивные золотые часы, а почти все пальцы были унизаны золотыми перстнями. На барной стойке рядом с ним стоял бокал с янтарного цвета жидкостью.
— Сколько тебе лет? — спросил он.
— Девятнадцать, — солгала я.
Я знала, что, если кто-то интересуется возрастом, значит, это действительно важно, и еще это значит, что тебе должно быть не меньше восемнадцати.
— В самом деле? И какого же ты года рождения?
— Шестьдесят девятого, — быстро ответила я и, подняв брови, уточнила: — Я родилась двадцать пятого июня тысяча девятьсот шестьдесят девятого года.
Я понимала, что веду себя несколько вызывающе, но у меня сложилось впечатление, что он мне не поверит, если я хоть в какой-то мере не продемонстрирую ему свой характер.
— Я тебе столько не дал бы, — заявил он.
Я пожала плечами.
— Знаю. Раньше мне это помогало. Я везде проходила по детскому билету.
Это также было ложью. Я всегда и везде платила ровно столько, сколько было положено.
— Опыт есть?
— Нет, — ответила я.
— И ты считаешь, что способна выполнять эту работу, хотя у тебя нет никакого опыта?
— Я люблю танцевать. Я хотела бы попробовать.
— Раздевайся.
В одно мгновение все мои внутренности превратились в желе, но я не имела права позволить ему это почувствовать. Мне хватило одного взгляда на него, чтобы понять: за любую слабость мне придется немедленно поплатиться. Сдерживая дрожь в пальцах, я принялась быстро расстегивать джинсовую куртку. Под взглядами зализанного и толстошеего я сбросила куртку и внутренне сжалась от омерзения. Я представила себе таких же типов, как эти двое, которые будут обшаривать глазами мое тело, если я получу эту работу. Я отогнала эту мысль, а также все остальные мысли о том, что все это очень дурно и неправильно.