Я. Ой, погоди! Я ведь не могу этого сделать. Или ты забыл? Ты ведь уже опустошил этот счет, да еще и оставил мне сто фунтов долга.
Он смотрел на меня, и с каждой секундой его глаза темнели, превращаясь в щелки.
— Я имел столько же прав на эти деньги, как и ты, — вдруг злобно выпалил он.
Я не могла взять в толк, что его так разозлило.
— Правда? И как ты это понял? — спросила я, отвечая спокойствием на его гнев.
— Кто обеспечивал нас весь прошедший год? Я ходил на работу, а ты целыми днями просиживала задницу и ровным счетом ничего не делала. Так кто приносил в дом деньги? А между тем у тебя была заначка и счет, о существовании которого я даже не догадывался.
— Я не переставала работать с того самого дня, как ты заставил меня бросить стриптиз, — сохраняя спокойствие, напомнила ему я. — И я всегда зарабатывала достаточно, чтобы заплатить за квартиру. Или ты этого не заметил?
— Зато я платил за все остальное. Ты хоть догадываешься, как это было тяжело? Ты можешь себе представить, какой я ощущал прессинг?
— А как насчет прессинга, под которым находилась я последние семь месяцев? Или прессинга, который мне еще предстоит на себе испытать, потому что придется найти способ оплатить все эти счета, а сбережений, на которые я рассчитывала, больше нет?
— Как, по-твоему, я умудрялся оплачивать счета все эти месяцы, пока я не работал?
— Да ты же их не оплачивал! Они не оплачены за последние два квартала. А это значит, что ты прятал от меня и счета, и напоминания, и «красные письма», и последние предупреждения, и судебные постановления. Одним словом, все. Поэтому единственное, что я хочу знать, — это где мои деньги?
— Это были не только твои деньги.
Я оставила это заявление без ответа, потому что мне и в голову не пришло бы претендовать на доступ к его банковским счетам или спрашивать у него, какая сумма лежит на них, уже не говоря о том, чтобы взять хоть что-то без спроса.
— Где они? — не унималась я.
Я сохраняла странное и непонятное спокойствие, учитывая, что жить нам было не на что.
— Я их потратил, — заявил он.
Он бросал мне вызов. Он смотрел на меня с таким выражением, как будто это я его подставила, а не наоборот.
— На что?
— На разное.
— Эллиот! — резко заявила я. — Я не твоя мамочка, а ты не мой сынок-подросток. Мы оба взрослые люди. Говори, на что ты потратил мои деньги, или найди себе другую идиотку, которая захочет тебя содержать, пока ты целыми днями будешь курить травку и, лежа на диване, строить планы покорения мира.
Угрюмое выражение вдруг исчезло с его лица, и он стал прежним Эллиотом.