— Откуда вы знаете, что он жил за мой счет? — спросила я.
— Евочка, птичка моя, я знаю, кем ты работать. У меня есть друзья. Они говорить, все мне рассказывать. Я знаю, что ты делать, чтобы платить за квартира. Мне жаль, но аренда квартира есть бизнес. И я знать, что мужчина, который позволять своя дама делать такое и брать у нее деньги, — это не мужчина.
В своей особой извращенной манере он дал мне понять, что я ему не безразлична. Этого явно было недостаточно для того, чтобы не повышать арендную плату или не предлагать мне трахнуться в качестве оплаты жилья. Но, в конце концов, все мы не идеальны, разве не так?
Я очень переживала, когда поняла, что мне действительно безразлична судьба Эллиота. Когда-то я его любила и очень долго его поддерживала. Но со временем это чувство полностью исчезло. Однако у меня сохранилось — правда, смутное — воспоминание о том, какими сказочными были наши отношения в самом начале.
Я снова начала писать матери. Я рассказываю ей о Брайтоне и о том, как это здорово — жить возле моря. Я рассказываю ей о зданиях прекрасной архитектуры, соленом воздухе, звуке перекатываемой волнами и шуршащей под ногами гальки, непередаваемых, резких криках чаек, повествующих друг другу о своих недавних приключениях.
Ответа по-прежнему нет. Но это меня не останавливает. Я все равно буду ей писать.
Вот так обстоят мои дела. Я вернулась к тому, от чего бежала. Но я не жалуюсь. Я не несчастна, и мне кажется, что это самое главное.
Я
7 декабря 1995 года
Сегодня произошло нечто совершенно неожиданное.
Я явилась в назначенное место встречи в один из брайтонских отелей раньше условленного времени и увидела, что там в разгаре частная вечеринка. На носу Рождество, и, похоже, все его уже празднуют. У меня нет коллег, с которыми я могла бы отмечать праздники, если вы понимаете, что я имею в виду. У меня вполне респектабельный вид, и при виде меня консьерж даже глазом не повел. Поэтому я решила проскользнуть в зал и посмотреть, что там происходит.
Огромный бальный зал был украшен серебристыми звездами и искусственным снегом. Здесь стояла самая огромная ель, какую я когда-либо видела. Центр зала был отведен для танцев, а вдоль стен стояли столики и стулья. Все присутствующие были нарядно одеты и либо уже пьяны, либо на пути к этому состоянию. Они танцевали, смеялись, болтали — одним словом, отлично проводили время. Я часто сопровождала клиентов на подобные вечеринки. Но это была моя работа, и я не могла позволить себе получать удовольствие от подобного времяпровождения. Я остановилась у двери и прислонилась к стене, стараясь никому не попадаться на глаза, чтобы меня не выгнали прежде, чем я успею хоть немного насладиться настоящим рождественским настроением, каким бы мимолетным оно ни было.