— Нет Девятого! — возмутился мастер.
— Рхыз с ним, пусть будет Восьмой. Только сделай это побыстрей, пока дочурка не развязала веревки.
— Если ее вязала мать, — старик глянул на тролля, — то за нее можно не беспокоиться до утра. Но подпись я вам сделаю за полчаса.
Друзья с интересом следили, как неудачливый мастер нарочито небрежно нанес чуть более темный лак, чем цвет инструмента, на подпись великого Ситариэля. А дождавшись, пока она высохнет, уверенно поставил тонкой беличьей кистью автограф несуществующего потомка. Когда лак подсох, старик положил мандолину в футляр.
— Струны ослабь, — попросил Урр-Бах, осторожно прикоснувшись к колкам.
Получив желаемое, тролль захлопнул футляр и посоветовал мастеру забыть эту ночь и их особенно.
— Вы тоже забудьте сюда дорогу, — вернул любезность старик и радостно усмехаясь, проводил ночных гостей до выхода.
Довольные напарники пошли домой. Урр-Бах в одной руке нес футляр, а в другой ломик для ночных грабителей. Тролль, не понаслышке знакомый с этой публикой по трактирным дракам, знал, что втроем или больше они не побоятся напасть и на тролля.
— Кстати, а где мы будем искать эльфиек? Они же сегодня, тьфу, то есть вчера, должны были вернуться в Эркалон.
— Догадайся с одного раза, — предложил тролль, тщательно выглядывая лужи в кромешной темноте.
— В агентстве? — неуверенно предположил гоблин.
— А где же еще? Мы им сорвали выступление, а их Арфиэль вообще кучу денег отвалил нашим хозяевам. Представляешь, как они горят высказать свое недовольство?
— Я начинаю жалеть Гримбольда.
— Нас лучше пожалел бы, — отозвался Урр-Бах.
Утром Кархи пришла в голову очередная светлая мысль — чтобы их не принялись мутузить крепкие оперативники до встречи с эльфийками, нужно обмотаться бинтами. Урр-Бах идею одобрил — найти мандолину без единой царапины сулило ненужные вопросы и вообще выглядело негероично. Поэтому бинтов на «раны» и «ушибы» не жалели. Когда друзья объявились на улице, соседки только ахали при виде окровавленной повязки на голове тролля и его целиком перевязанного левого предплечья. Кархи же, положив несколько камушков в правый башмак, медленно ковылял, то и дело припадая на костыль, неведомо как оказавшийся в захламленной до потолка кладовке гоблина. Щедро политые кровью из реквизита бинты, туго перетягивающие грудину Кархи довершали картину. В заплечном мешке из грязной дерюги Урр-Бах тащил эльфийское музыкальное достояние.
Как и предполагал тролль, у агентства красовалась карета «Эльфийских пупков», а резкий голос Арфиэля, то и дело поддерживаемый одним из взбешенных голосков эльфиек, был слышен и на первом этаже. Под злорадными взглядами знакомых и малоизвестных сослуживцев напарники поднялись на второй этаж и направились к кабинету работодателей, пронзительный голос одного из которых уже прорезался. Гримбольд первым не выдержал шквала обвинений клиентов и начал огрызаться. Рывком открыв дверь, Урр-Бах ввалился вместе с Кархи в помещение, заставив умолкнуть всех присутствующих.