Ана наносила один удар за другим, не давай Рамиру возможности нападать, и вынуждая его только защищаться. Но, в конце концов, воин сумел нанести удар, свалив женщину на пол.
– Я не хочу убивать тебя, королева северных амазонок, – проговорил он. – Я лишь пришел забрать то, что по праву принадлежит мне. Больше мне ничего не нужно.
– Я отдала многое за право убить тебя, воин, – прошипела Ана. – Человека, которого ты ищешь, здесь нет. Но твои бумаги… они у меня. Впрочем, тебе придется убить меня, чтобы получить их.
– И ты спрашивала меня, почему я решил идти по этому пути?! Почему же ты решила идти по нему? Что толкнуло тебя заключить сделку с похитителями и охранять от меня же пропавшие листы? Или ты на стороне зла?
Ксена вздрогнула. Одна только мысль о том, что кто-то из сестер может быть на стороне темных богов, ей претила. Амазонки не были святыми, но они всегда чтили кодекс. А в нем было сказано, что каждая из сестер должна все свои силы бросить на борьбу с тьмой. Что же, сестры этого замка не смогли сделать этого, обратившись к темной стороне силы.
Крик Аны вернул Ксену на землю, вырвав из сетей размышлений. От удара Рамира, женщина воительница упала на пол и теперь лежала, истекая кровью. Ксена заметила, что никто из сестер не бросился на помощь к ней, значит, северные амазонки не разделяли точку зрения своей Госпожи… разве что Хранительница почему-то решила служить ей…
– Скажи, где то, что я ищу, и я пощажу тебя.
Теряющая силы женщина указала рукой в сторону своего трона.
– Смотри там, Рамир. Твои листы там.
Воин поднялся, кивнув, и подошел к трону амазонки, извлекая из-за него смятые книжные страницы. Ксена тоже поднялась…
– Я сдержу свое слово, Ана, – сказал Рамир. – Я сохраню тебе жизнь.
Но Ксена, кажется, думала по-другому. Она не давала королеве никаких обещаний и была совершенно свободна от их исполнения. Женщина встала во весь рост, сверля королеву взглядом. Мягко, по-кошачьи, двинулась в сторону валяющегося на полу копья, покрытого разводами крови. Подняла, взвесила, примериваясь.
Рамир молча смотрел на обеих женщин. Вот Ксена встала над Аной, крепко уперев ноги в землю, чуть наклонилась вперед, быстро проговаривая слова на каком-то диалекте, видимо, на том, на котором говорили амазонки. Произнесла, замахнулась и ударила, налегая всем весом на древко. Ударила без злости, добивая, даря милосердный последний осколок боли. Ана вскрикнула и забилась в предсмертных конвульсиях, обмякая на потрескавшихся плитах. Затихла. Лишь звякнуло катящееся копье, вырванное из тела, отброшенное в сторону.