держал длинную винтовку.
– Обожди, Хантер! – Дыня спокойно закончил укол промедолом и, закинув автомат за спину, взял в руки снайперку Соколиного Глаза.
– Чего ждать? – не врубился Александр.
– Вон – видишь пулемет в окне, посреди дувала? – Дыня махнул винтовочным стволом на дальний дувал.
Присмотревшись, Хантер заметил – посреди глиняного забора действительно угадывалось некое подобие окна. Оттуда вырывалось пламя, доносился характерный лай крупнокалиберного пулемета ДШК[6].
– Вижу пулемет! – подтвердил он.
– Дай по радио наводку «Шилке»[7] – пусть заткнет ему глотку, – посоветовал опытный Денисенко. – Пока шайтан-арба[8] развернется, мы с тобой попробуем управиться сами!
Схватив гарнитуру радиостанции, Александр передал целеуказание главному «шилкарю», а Дыня тем временем прилег на землю, тщательно прицелившись. Хантер взял автомат на изготовку, нацелившись на вражье окно.
Зычно треснул выстрел СВД[9]. Дуплетом отозвалась автоматная очередь. «Шилка» ревела турбиной, как самолет на взлете, доворачивая базой, дабы объект атаки оказался прямо перед ней. Но окно внезапно… исчезло.
– Где оно, мать его…?! – изумился Хантер.
Он, позабыв об опасности, взял в руки бинокль (артиллерийская привычка!) и пристально присмотрелся. Сильная оптика приблизила дувалы – окна там не было, как не было и пулемета!
– Слыхал я про такое, – прокричал Дыня, чтоб Хантер расслышал сквозь стрельбу. – Делают такое окно посреди дувала, из досок и глины, цепляют на веревки, открывают – стреляют, а как их вычисляют, в момент закрывают окно, сменяя позицию. Хитрые, суки…
Не успел взводный закончить фразу о суках, как вражеская пуля попала в приклад винтовки. С запозданием ухо уловило эхо выстрела из «бура». Полетела щепа, от толчка Дыню перекинуло лицом вверх, потом – вниз, разбитое оружие отлетело далеко в сторону.
– Беги, Хантер!!! – закричал взводный, лежа мордой в пыли, раскинув руки, не поднимая головы. – Пускай считают меня убитым! Беги!!!
Петренко подскочил и сделал с места какой-то не человеческий, а заячий скок, единым движением преодолев расстояние, близкое к олимпийскому рекорду. Пульс бился в висках, дыхание перехватило, сердце бешено стучало в груди, словно намереваясь разорвать грудную клетку.
Опасность заостряет все чувства: во время своего олимпийско-заячьего прыгательного рекорда старлей уловил специфический отголосок буровского выстрела, ощутив легкое подергивание где-то в области правого плеча. Приземлившись, услышал автоматную очередь и клацанье пуль по броне БМП – «духи» распознали в нем старшего и прониклись уважением. Александр быстро, как в кино, перекатился под защиту брони подбитой машины.