Миссис Брэдли кивнула, и мы поднялись.
— Спасибо, Фостер, — сказала она. — А вы часто ходите в кино?
Чернокожий слуга ухмыльнулся:
— Миз Кора сама мне велела в тот вечер. Дает мне десять шиллингов, а сама подмигивает и говорит: «Он пойдет в паб, потому что без меня не уснет, если хорошенько не нагрузится, так вот, иди в Уаймут-Харбор и развлекись, образина ты черная».
— Ну, что скажете? — спросила миссис Брэдли, когда мы спускались с холма.
— Наверное, вы правы, и Кора в ту ночь вернулась. Она и заперла заднюю дверь на засов?
— Да. Сообразительность ее подвела. Она хотела себя обезопасить и заперла дверь машинально, совершенно не думая.
— Запереть мог и слуга.
— Маловероятно. Как видите, он привык пользоваться задней дверью. Он мог, уходя, запереть ее на замок, но не на засов.
— А может, все-таки Берт запер — еще раньше?
— Вы так и будете упорствовать в своих заблуждениях, мой мальчик? Где он тогда спрятал тело? Даже подземный ход — место не слишком надежное. Нет… И все же я довольна нашей сегодняшней работой. Мы продвигаемся к разгадке.
— Вы попросите полицию проверить слова Йорка насчет кино?
— Вряд ли.
— А если он и не ездил? Уж больно он волновался, когда расписывал, как Кора его отпустила. Может, он был дома, когда она вернулась, и он принял ее за привидение, задушил…
— И спрятал тело в подземном коридоре, а потом отнес на кладбище, так, что Берт не заметил, а потом выкопал Мэг Тосстик, положил в гроб Кору, а тело Мэг отнес на берег и бросил в воду и…
— Вы мне голову морочите! — догадался я.
— Ни в коем случае! — с насмешливым негодованием воскликнула она.
— Думаете, Фостер Вашингтон Йорк не смог бы разобраться с трупами?
Миссис Брэдли гукнула и похлопала меня по спине.
В тот вечер, когда все ушли спать, мы долго говорили с Дафни. Посреди разговора она вдруг вскочила: ей послышались какие-то звуки за окном. Я засмеялся и сказал, что это цветок постукивает о стекло. Дафни возразила. Я подошел к окну и отдернул занавеску. Снаружи к окну прижалось чье-то лицо. Я, наверное, вскрикнул. Во всяком случае, нечего и говорить, испугался. Дафни завизжала. На шум прибежал старый Куттс. Мы вышли наружу и спросили, кто там. Дафни пряталась за нашими спинами. Оставаться в комнате она боялась.
Это оказался Фостер Вашингтон Йорк. Бедняга, не в силах вынести мысли о том, что в его доме произошло убийство, пришел просить убежища. Мы не знали, как с ним быть. В конце концов поставили для него в комнате Уильяма раскладную кровать, а самого Уильяма переселили ко мне. Я, нечего и говорить, был не в восторге, да и Дафни это событие спокойствия не прибавило, но бедняга пребывал в таком отчаянии, что мы решили с ним не спорить и оставить до утра.