— Непременно сообщим, товарищ, — пожал руку тому и довольный Бендер.
Выйдя из редакции Остап сказал:
— Вот сейчас, Шура, вы очень хорошо говорили, подсказывали. Теперь у нас, как говорится, без всякого Якова, имеется адрес этого Путилова. А то иди знай, пойдем в адресное бюро, а там дадут нам адреса десятка этих самых Путиловых. А зачем нам тратить время на визиты к ним, позвольте вас спросить, камрад Шура.
Вскоре Остап нажал кнопку звонка, у входа с глухой калиткой двора трехэтажного дома, который по праву можно было назвать особняком. Он стоял за высоким забором зеленого цвета. На звонок калитку открыл пожилой человек в кепке и вопросительно уставился на пришедших выпученными глазами.
— Мы из радиокомитета, товарищ, нам нужен Путилов Иван Федорович, — пояснил Бендер. — Ведь он здесь проживает, не так ли?
— Да, да, товарищи, — проживает, но дело в том, его сейчас нет. Он, товарищи, на прогулке. И если не ошибусь, то там, в том скверике, — указал он в сторону, — вы найдете его. Он такой, пожилой, да вы узнаете, у него палка с увесистым серебряным набалдашником, так что не ошибетесь. Найдете, чтобы не тратить свое время на его возвращение.
— Спасибо, товарищ, верно, время у нас ценное. А скверик этот самый где?
— А пройдете и слева, туда, — указал страж этого обособленного подворья.
Осмотрев небольшой скверик с несколькими свободными скамейками, компаньоны увидели того, кто им был нужен. Он сидел в компании двух, таких же, наверное, заслуженных бывших чекистов, пристукивал удовлетворенно своей самшитовой сучковатой палкой с увесистым, как говорил охранник, серебряным набалдашником, и посмеивался.
Друзья осторожно зашли с тыльной стороны сидящих, приблизились и Бендер приостановил Балаганова, чтобы уловить то, о чем рассказывал один из них. Рассказчик был крупный человек в косоворотке, в брюках, заправленных в сапоги и с кожаной кепкой на голове. С мясистым багровым носом на землистом лице, изъеденным оспой и следами, очевидно значительных доз алкоголя, говоривший прямо-таки захлебывался от своих воспоминаний. А другой, щупленький, примерно такого же вида, сидящий рядом с Путиловым, потирал руки и похихикивал, держа носовой платок, в который он поминутно сморкался, поэтому лицо его рассмотреть компаньонам никак не удавалось. Путилов же сидел степенно, иногда вороша своей палкой гравий дорожки.
— Ага, запер я, значит, дверь кабинета, и тут же на столе её определил, как положено, эту самую дворяночку. И она ушла с моим заверением, что её арестованный буржуй к вечеру будет дома.