— Мурмураки арестовали! — закричал Кутейников, вбежав в комнату.
— За налоги? — обернулся к нему Бендер. — Или за убийство жены-железнодорожницы на почве ревности?
— Пришли милиционеры и арестовали! — со слезой в голосе повторил бывший боцман-тренер клуба «Два якоря». — Из его квартиры увели!
— Что вы орете, как утопающий не умеющий плавать? — осадил его Бендер. — Вы что, были при аресте?
— Нет, железнодорожница прибежала и сообщила.
— Что она вам рассказала? Вот невезучий заврыбой! Что она сообщила, рассказывайте, боцман, не тяните.
— Пришли с ордером на обыск, обшарили всё, нашли пачки денег…
— Ого! Пачки?! — воскликнул Балаганов.
Козлевич промолчал, только качнул головой.
— Нет, не те пачки, которые вы имеете ввиду, а наши, — опустился на табурет Исидор.
— Какие это наши, боцман? — спросил Бендер, подняв брови.
— А те, которые вы нам оставили, разные такие, ну, со «Святителя» поднятые, капитан. Вы нам разрешили…
— Верно, разрешил и что же? — удивленно смотрел на Исидора Остап.
— А мы их начали понемногу продавать коллекционерам, по гривеннику, значит. А когда Сан Саныч узнал, что в «Торгсине» есть витрина нумизмата, то начал носить и туда…
— Что это еще за нумизмат такой? — поинтересовался рыжий Шура.
— Наука о монетах и медалях. Не перебивайте боцмана, товарищ Балаганов, — строго бросил ему Остап. И спросил сам: — Но насколько я знаю, бумажными деньгами в «Торгсине» не могли интересоваться, Исидор.
— А вот и заинтересовались, покупали, а зачем, мне не ведомо.
— Ну и что дальше?
— Обыскали, забрали эти самые деньги со «Святителя», посадили Сан Саныча на пролетку и увезли. Вот и всё, что рассказала мне его железнодорожница.
— Да, непонятно, друзья, с чего бы это, — задумался Остап. — Криминала я здесь не вижу, — встал и заходил по комнате. — Денег этих у нас мешки… Ну и что? — обвел он взором сидящих. — Хотят власти конфисковать? Пожалуйста, не возражаю. Не велика утрата. И всё же… — задумался он. — В чем причина? Отъезд отменяется до выяснения причины, — сказал он.
Причина выяснилась на следующий день, когда к ним пожаловали, наверное, всё те же два милиционера и вежливо, но настоятельно пригласили всех троих к следователю горпрокуратуры Кнопову.
В прокуратуре у кабинета следователя Кнопова сидели на стульях уже вызванные Исидор Кутейников, Федор Прихода. Из-за двери кабинета следователя доносился крик Мурмураки;
— У меня патент! Я исправно плачу налоги нашей артели, можете проверить! Причем здесь негодные деньги?! Я же вам рассказывал..
— Действительно, причем? — посматривал на своих подельщиков по поднятию со дна моря банковские мешки отживших во времени денег.