Эта была старая история любви, еще школьной, оборвавшейся после выпускного и возродившейся много позже, после дальнейшей учебы, службы, работы, вдовства. Мать Насти вышла замуж за Вавилова, когда дочке было семь лет. Красавец-мужик с военным прошлым и командным голосом поселился в их доме и тут же завел свои порядки. Впрочем, ничего сверхобычного он от падчерицы не требовал, но любовью особой не пылал, просто терпел ее, как довесок к любимой женщине. Но интересовался успехами в школе, следил за кругом ее общения и требовал отчета о всех передвижениях. А передвижений было всего ничего: школа, потом институт.
— Он хотел, чтобы я училась на экономиста и могла работать в его фирме, — сказала Настя, глянула на Дениса и пояснила: — У Вавилова свой салон по продаже китайских или корейских машин, я точно не знаю.
«Не врет», — отметил мысленно Денис, припомнив, что про салон она говорила. Пока все просто и незатейливо, и тем не менее…
— Твой отчим раньше служил? — спросил он, зацепившись за фразу Насти о военном прошлом Вавилова. Это могло быть интересным, и не ошибся.
— Да, но я не знаю, где именно. И мать не знает, муж сказал, что об этом ей знать необязательно. Но я видела его удостоверение — у него звание полковника, он бывший фээсбэшник, сейчас в отставке.
«У этих бывших не бывает». Часть картинки сложилась сама собой. Теперь понятно, почему Вавилова готовили на смену Никольскому — серые тени за спинами власти решают такие дела в своем кругу, и Настиного отчима сочли подходящей кандидатурой, только самого смотрящего предупредить забыли. Ну, точно, не ошибался он насчет нее — избалованная девчонка из богатой семьи… И все же было здесь что-то не то.
— Что за Мотька? — напомнил Денис.
— Да, Мотька, Матильда, спаниель. Ушастая, смешная, добрая… Вавилов хотел, чтобы я училась на экономиста, а мне нравились иностранные языки. Я хорошо знаю английский, хотела выучить еще несколько, чтобы работать в турфирме, но он и слышать об этом не хотел. После школы заставил меня сдать документы в Плехановский, на экзаменах мне помогли по его просьбе, и я поступила. Проучилась год и бросила — это было не мое.
Ну, точно, капризная девчонка — перед ней жизнь, можно сказать, открыли, а она вон что отколола. Странно, что Вавилов ее не прибил, знать, мужик крепко держит себя в руках, но в ФСБ других и не держат.
— И отдала документы в иняз, поступила сама, без помощи. Проучилась полтора года, скрывая от всех, когда правда выплыла. Мать была в бешенстве, а Вавилов… Он ничего не сказал, точно ему все равно было. А потом убил Мотьку, ей было четырнадцать лет, она почти ничего не видела, была глухая. Я повела ее гулять, Вавилов был на улице, сидел в машине и подозвал Мотьку к себе. Она побежала к нему, а отчим сбил Мотьку, переехал два раза у меня на глазах. Потом взял ее за задние лапы и отнес в мусорку. Мотька была еще жива, она стонала, у нее началась агония, из пасти и ушей текла кровь, а поводок волочился по земле, Вавилов нес ее на вытянутой руке и швырнул в контейнер. Потом просто прошел мимо меня, как мимо пустого места.