Тузик был велик и чёрен. Усат, броваст, бородат. В этих зарослях горели два жёлтых неугасимых глаза и зияла вечно разинутая мокрая клыкастая пасть.
Наводить ужас на людей – вот было главное его занятие.
Наевшись картошки, Тузик ложился у калитки, подстерегая случайных прохожих. Издали заприметив прохожего, он таился в одуванчиках и в нужный момент выскакивал с чудовищным рёвом. Когда же член дачного кооператива впадал в столбняк, Тузик радостно валился на землю и смеялся до слёз, катаясь на спине.
Чтоб предостеречь прохожих, я решил приколотить к забору надпись: «Осторожно – злая собака». Но подумал, что это слабо сказано, и так написал:
ОСТОРОЖНО!
КАРТОФЕЛЬНАЯ СОБАКА!
Эти странные, таинственные слова настраивали на испуганный лад. Картофельная собака – вот ужас-то!
В дачном посёлке скоро прошёл слух, что картофельная собака – штука опасная.
– Дядь! – кричали издали ребятишки, когда я прогуливался с Тузиком. – А почему она картофельная?
В ответ я доставал из кармана картофелину и кидал Тузику. Он ловко, как жонглёр, ловил её на лету и мигом разгрызал. Крахмальный сок струился по его кавалерийским усам.
Не прошло и недели, как начались у нас приключения.
Как-то вечером мы прогуливались по дачному шоссе. На всякий случай я держал Тузика на поводке.
Шоссе было пустынно, только одна фигурка двигалась навстречу. Это была старушка-бабушка в платочке, расписанном огурцами, с хозяйственной сумкой в руке.
Когда она поравнялась с нами, Тузик вдруг клацнул зубами и вцепился в хозяйственную сумку. Я испуганно дёрнул поводок – Тузик отскочил, и мы пошли было дальше, как вдруг за спиной послышался тихий крик:
– Колбаса!
Я глянул на Тузика. Из пасти его торчал огромный батон колбасы. Не коляска, а именно батон толстой варёной колбасы, похожий на дирижабль.
Я выхватил колбасу, ударил ею Тузика по голове, а потом издали поклонился старушке и положил колбасный батон на шоссе, подстелив носовой платок.
По натуре своей Тузик был гуляка и барахольщик. Дома он сидеть не любил и целыми днями бегал где придётся. Набегавшись, он всегда приносил что-нибудь домой: детский ботинок, рукава от телогрейки, бабу тряпичную на чайник. Всё это он складывал к моим ногам, желая меня порадовать. Честно сказать, я не хотел его огорчать и всегда говорил:
– Ну молодец! Ай запасливый хозяин!
Но вот как-то раз Тузик принёс домой курицу. Это была белая курица, абсолютно мёртвая.
В ужасе метался я по участку и не знал, что делать с курицей. Каждую секунду, замирая, глядел я на калитку: вот войдёт разгневанный хозяин.
Время шло, а хозяина курицы не было. Зато появился Аким Ильич.