Флешки в карманах не было. Бомжи в переходе старательно не замечали своего нового постояльца и не по-доброму косились в его сторону. Как, впрочем, и снующие мимо люди.
Немного отлежавшись, Гулидов собрал в горсть остатки былой отваги, пошатываясь, спустился в метро и занёс своё бренное тело в вагон.
***
Лишь шелест переворачиваемых страниц и редкий цокот дамских каблучков нарушали тишину профессорского читального зала легендарной «Ленинки». Другого столь необычного для свиданий места трудно было себе представить. Но именно здесь, в библиохраме, назначил ДТП следующую встречу Гулидову. Тому пришлось оформить читательский билет – пластиковую карту с фотографией, нацепить очки с тёмными стёклами, дабы скрыть кровоподтёк на лице. Говорили полушёпотом, боясь спугнуть учёную профессуру.
– Что за маскарад? Проще нельзя было?
– Теперь уже вряд ли. – Податев выглядел взволнованным. – Холлы московских гостиниц – идеальное место для прослушки. Вычислили они нас. Здесь – другое дело.
– Кто «они»?
– Спецы Пузачёва. Международный промышленный банк развития корпораций. Слышали о таком?
– Что-то отдалённо… – слукавил Гулидов.
Банковский сектор его интересовал постольку-поскольку. Не жаловал он толстосумов, превративших полезную профессию в рядовое ростовщичество на бюджетных деньгах. О непомерных амбициях банкиров в регионах, в том числе и пузачёвцев, он знал ещё по прошлым выборам.
– Теперь придётся. Знаете второй принцип русской матрёшки?
– Опять?
– Убиваем, потешаясь, – продолжил отставник, не обращая внимания на протест Гулидова. – Помните сказку о Кощее Бессмертном?
– Ну, сказочник, блин, выискался. – Гулидов от досады стукнул карандашом по зелёному плафону библиотечной лампы.
Податев показал рукой поднявшейся из-за рабочего стола библиотекарше: мол, всё в порядке – и продолжил.
– Смерть моя в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц в ящике, ящик на дубе… Ничего не напоминает?
– Та же матрёшка. Только видоизменённая. Повторялись предки?
– Направление мысли верное. А вот вывод – нет. И то и другое говорит о конце иллюзий, коими пропитана жизнь человека. Иллюзий! Слышите вы, Гулидов?! Иллюзий в вашей непоколебимости. Правоте. Неуязвимости. Иллюзий мнимой свободы, чёрт побери! Однажды придёт к вам человек с автоматом, как тот самый боевик УНА-УНСО Саша Белый в ровенскую прокуратуру, и заявит контуженный: «Станция конечная! Пошли вон по домам!» Он вам революционных матросов в семнадцатом году не напоминает? Нет? Мы с вами ими восторгались, а они, оказывается, переворот вершили.
– И что?
– А то! Хватит бухать! И вздыхать о потерянном несбыточном рае! Бросьте свою интеллигентскую привычку рефлексии по пустякам! Давно уже нет той вашей страны с кумачами, транспарантами и талонами на масло и водку. Нет! Была, да вся вышла!