Для большинства охранников такое положение вещей дело обычное. Носители секретов не должны доставаться врагу ни в каком виде, кроме холодного мяса. Для безопасности они еще и пулю со смещенным центром тяжести в затылок влепят, чтобы превратить место хранения секретов в совершеннейшую кашу. Кто их врагов знает, может они умеют из трупов информацию выкачивать.
Правило незнания нашей истинной роли распространялось на весь персонал базы безоговорочно. Чтобы не создавать трудностей в понимании этого факта, нам просто сказали, что все они включены в список лиц на ликвидацию, в случае раскрытия тайны. Так что не дергайтесь, господа телепаты, а то прольется чья-то кровь! Будут по ночам кровавые мальчики сниться, вам это надо?
Глядя на Эвелину, я мысленно концентрировался, но не для того чтобы прыгнуть в ее сознание. Мне нужно было создать целостный, достаточно правдивый и объясняющий сцену в коридоре рассказ. Хорошо писателям — сидит себе в носу ковыряет, в затылке чешет, вдохновения ждет. Нет вдохновения, сходил кофейку попил. Опять не накатило — коньячку добавил. Снова не тянет на творчество, плюнул и пошел в кабак, чтобы окунуться в народную жизнь, набраться впечатлений.
Не сегодня, так завтра, когда-нибудь вдохновение придет! Посмотрел бы я на этих писателей, когда бы их заставили, не отходя от кассы, выдать на гора детективную историю с завязкой, интересным содержимым и приятной развязкой. Может, во мне великий писатель погибает?
В моем варианте происшедшего были агентурные данные, съемки скрытой камерой, попытка моего физического уничтожения — пришлось придумать некоего снайпера, промахнувшегося с далекого расстояния. Потом я прикрутил к фабуле обнаружение слежки, точнее пристального внимания к моей персоне. Следом за этим я вышел в коридор, желая рассказать службе безопасности о происходящих со мной напастях, и столкнулся с Эвелиной. Ну а что было после этого, ты в принципе знаешь.
Когда я закончил, она не сразу отозвалась. Ее мысли бродили в неведомых дебрях, ум, приученный анализировать и делать выводы, складывал факт к факту, взвешивал и отбрасывал мелкое, ненужное, несущественное. Наконец ее взгляд потеплел, стал более осмысленным, она улыбнулась и тряхнула роскошной рыжей гривой. Зачем она прятала их в косичку, зачем лишала нас удовольствия любоваться ее роскошными волосами?
— Хорошая сказка! — она хитро ухмыльнулась и даже негромко похлопала в ладоши, — Браво, маэстро, прямо третий братец Гримм. Попробуешь еще сказочку придумать, или, наконец, правдой побалуешь?