Также, к этому узлу подходят ещё два заговора:
1. «Выйду я на улицу, посмотрю в чисто поле. В чистом поле есть семьдесят семь медных светлых каленых печей, на семидесяти семи медных светлых каленых печах по семьдесят семь яги-баб, у тех у семидесяти семи яги-баб есть по семьдесят семь дочерей, у тех у семидесяти семи дочерей есть по семьдесят семь клюк и по семьдесят семь метел. Помолюся и покорюся я (имя мужчины) этим яги-бабовым дочерям «Гой еси! Вы, яги-бабовы дочери, присушите и прилучите девицу (имя) к молодцу (имя), метлами следы запашите, клюками заключите, бейте-убивайте подпятную жилу, бейте убивайте подколенную жилу, бейте-убивайте корекористый дуб, бейте-убивайте медны калены печи. Коль горят пылко и жарко медныя печи, так же бы девица (имя) пеклась и калилась во всякое время, во всяк час, утра рано, вечера поздно, о середки дня, о полуночи, о утренней заре и на вечерней, на новый и на ветхий месяц, и на перекрое месяце; не могла бы она (имя) ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, во сне не засыпала, в питьи не запивала, во еде не заедала, со добрыми людьми во беседы не засиживала, все меня (имя мужчины) на уме держала; и казался бы я (имя мужчины) светлее светлого месяца, краснее красна солнышка, любе отца, матери, толще и матерей всего мира. Ветры-ветерочки, буйны вихорки, спущу я свои слова, свою статью на свою сторону; где ее найдете, тут ее возьмите, — на широкой улице, во мшаной хоромине, во дверях, воротиках».
2. «Исполнена есть земля дивности. Как на море на Океане, на острове Буяне, есть бел-горюч камень Алатырь; на щи камне устроена огнепалимая баня, в той бане лежит разжигаемая доска, на той доске тридцать три тоски. Мечутся тоски, кидаются тоски и бросаются тоски из стены и стену, из угла в угол, от пола до потолка, оттуда через нее пути и дороги и перепутья, воздухом. Мечитесь, тоски, киньтесь, тоски, и бросьтесь, тоски, в буйную голову (имя женщины), в тыл, в лико, в ясные очи, в сахарные уста, в ретивое сердце, в ее ум и разум, в волю и хотение, во все ее тело белое и во всю кровь горячую, во все ее кости, и во все составы: в семьдесят состав, полусостав и подсостав. И во все ее жилы: в семьдесят жил, полужил и поджилков. Чтобы девица (имя) тосковала, как рыба без воды. Кидалась бы, бросалась бы из окошка в окошко, из дверей в двери, из ворот в ворота, на все пути и дороги и перепутья с трепетом, тужением, плачем и рыданием, Поспешно шла бы и бежала и пробыть без (имя мужчины) ни единыя минуты не могла. Думала б об нем не задумала, Спала б не заспала, ела бы не заела, пила бы не запила и не боялась бы ничего; чтоб он ей казался милее свету белого, Милее солнца пресветлого, милее луны прекрасныя, милее всех и даже милее сна своего, по всякое время: на молоду, под полы, на перекрое и на исходе месяца. Сие слово есть утверждение и укрепление, им же утверждается и укрепляется и замыкается. Аще ли кто от человек, кроме меня, покусится отмыкать страх сей, то буди, яко червь в свище ореховом. И ничем, ни воздухом, ни бурею, ни водою дело сие не отмыкается».