— У вас с собой этот указ?
— Конечно. А иначе, что я здесь по вашему делаю?
— Вы можете показать его нашим телезрителям?
— Пожалуйста! Почему нет?…
И тут граф Родион Оболенский открыл кейс и достал из него обычную зеленую картонную папку с тесемочками в которой лежала запаянная в полиэтилен дарственная самого Петра Первого.
Я был просто в шоке. Мой приятель-телевизионщик тоже. Думаю, что та часть телезрителей, что видела это интервью в вечернем выпуске тоже. Те кто не видел, вскорости смогут насладится этим зрелищем на одном из Питерских каналов, где с участием графа Оболенского уже готовится целая передача и возможно даже не одна. Не каждый день в наш город приезжает человек безраздельно владеющий почти четырьмя миллиардами гектар… Чуть было не сказал земли! А ведь именно такова площадь лунной поверхности! Без малого в двести миллионов гектар.
Рокфеллер по сравнению с графом Родионом Оболенским сущий ребенок, а Билл Гейтс — жалкий лотошник.
Всю эту историю можно было бы отнести к разряду „их нравы“, если бы не одно „но“. Граф Родион Оболенский — исконно русский дворянин, то есть практически наш с вами соотечественник.
Вот и думай теперь — грядет в России реставрация монархии или нет!
Собкор газеты „Санкт-Петербургские ведомости“
Алексей Семичастный»
Глава двадцать шестая
В которой пахнет жареным, потому, что Семибаба понимает толк не только в кулинарии, портняжном деле, но и в журналистике. И в которой Родион решает кое-какие юридические проблемы
И закружилась петрушка всякая. Понеслось, поехало.
Семибаба оказался человеком деятельным и честно отрабатывал свои деньги.
Связи его в издательском бизнесе действительно поражали. Он был на короткой ноге почти со всеми издателями Петербурга. Редакторы разного уровня на радио, телевидении, в газете, в толстом журнале встречали его как родного.
Появляясь у них в кабинете он тут же без спросу садился в кресло для посетителей, закидывал ногу за ногу, вынимал платиновую зажигалку и своеобычную тонкую сигарку без которой не мыслил себе и часа. Даже некурящие редактора молча открывали ящик редакторского стола, доставали пепельницу, ставили ее перед Семибабой, а секретаршу посылали за кофе и может быть даже рюмочкой коньяка.
Семибаба никогда не приходил с пустыми руками. Семибаба всегда приносил в клювике сенсацию. А если сенсация по мнению редактора до сенсации не дотягивала, Семибаба приделывал к ней ножки в виде материального вознаграждения «за редактуру».
— Что есть сенсация? — усмехаясь говорил Петр Алексеевич. — Сенсация есть все!
Эта, на первый взгляд незатейливая мысль в устах Петра Алексеевич приобретала особый смысл.