. Вера Бунина, которая помогала распространять билеты на вечер Набокова 8 февраля 1936 года, записала в дневнике: «У Сирина отталкивающий голос. <…> Его чтение мне не нравится, оно актерское, – точно учитель декламации, словом чтец-декламатор. Сам тоже не привлекает меня, но публика в восторге»
[212]. В эти же дни, в письме, отправленном 10 февраля 1936-го, Набоков пишет жене:
Я сидел с Буниным (в пальто и каскетке, нос в воротник, боится безумно простуд) и раздобревшим, напудренным Адамовичем. <…> Потом поехали большой компанией в кафе Les Fontaines и там пили шампанское. Пили писатели: Алданов, Бунин, Ходасевич, Вейдле, Берберова и др. Все пили за здоровье Митеньки <сына Набоковых Дмитрия>. <…> Было очень весело и оживленно (что-то у меня смахивает на каникульную реляцию школьника, но я не выспался). Алданов кричал, что 1) «вы всех нас презираете, я вас вижу насквозь; 2) «вы первый писатель»; 3) Иван Алексеевич, дайте ему ваш перстень <т. е. признайте его победителем>. Иван, однако, артачился, «нет, мы еще поживем», и через стол обращался так к Ходасевичу: «эй, поляк»[213].
Еще через несколько дней, в письме, посланном 13 февраля 1936 года, Набоков сообщает жене:
Вечером тут было большое общество (писатели были представлены Бунином, Алдановым, Берберовой), и я читал «Уста к устам», а потом стихи. Разошлись поздно, – и автоматически собрались все опять в кафэ, так что домой вернулись Бог знает когда. Мы довольно забавно повздорили с Б<униным> о Толстом. Как он, Бунин, похож на старую тощую черепаху, вытягивающую серую жилистую, со складкой вместо кадыка, шею и что-то жующую и поводящую тускло-глазой древней головой![214]
15 февраля 1936 года Бунин и Набоков приняли участие в вечере Объединения писателей и поэтов вместе с Адамовичем, Берберовой, Цветаевой и другими писателями[215]. После этого вечера Бунин и Набоков виделись еще несколько раз, о чем мы узнаем из подробных отчетов в письмах Набокова к жене. В письме, отправленном 21 февраля 1936 года, есть такие слова: «…звонил Бунин приглашая на обед – вместе с Алд<ановым> и Зайц<евым> <…> но я уклонился – и очень рад что уклонился»[216]. 27 февраля 1936-го, уже незадолго до возвращения в Берлин, Набоков пишет жене: «За сим я заехал за Ириной <Кянджунцевой, сестрой Тенишевского одноклассника Набокова Савелия Кянджунцева> и с нею в ее лимузине поехал с корректным визитом к Бунину, который принял нас в вишневой пижаме, – мешки под глазами, простуда, тоска, – и угостил самосским вином»