Он вспомнил, для чего он здесь, и строго произнес:
– Я знаю, что ты осквернила священные изображения нашего бога! Зачем ты это сделала?
Девушка и не думала отпираться.
– Хотела отомстить.
– Кому? Богу?
– Да. А еще тем людям, которые ему поклоняются и которые причинили мне зло. – Она произносила слова искаженно, неправильно, потому они звучали зловеще – так, словно их принесло таинственное недоброе эхо.
Юноша сжал кулаки.
– Ты нарушила законы нашей веры, нашего бога!
Аруна презрительно фыркнула.
– Что мне ваши законы! Я живу по своим. По законам своей ненависти и своей любви.
Услышав слово «любовь», Хирам возмущенно воскликнул:
– Любви? Да что ты о ней знаешь!
Она расхохоталась.
– А ты?!
Юноша растерялся. Он не знал, о какой любви она говорит. Он любил только бога. С родителями давно расстался, наставников уважал, но не любил, а женщин у него не было.
– Амон тебя накажет!
Девушка переступила с ноги на ногу.
– Неужели? Почему-то я до сих пор жива и здорова и меня никто не нашел.
– Я нашел.
– Что ты мне сделаешь!
Это был не вопрос, а скорее насмешка, и Хирам содрогнулся от унижения.
– Осквернив Амона, ты оскорбила всех, кто ему поклоняется и служит, в том числе и меня. Ты нарушила чистоту моего мира, моей души. Если ты попадешь в руки главного жреца, он прикажет принести тебя в жертву!
– Надеюсь, не попаду.
В голосе девушки звучала непоколебимая уверенность, и Хирам сдался. Стража неусыпно стережет все ходы и выходы – ей никуда отсюда не деться. Он еще успеет доложить о ней жрецам. Едва ли она опасна – при ней нет никакого оружия. Пожалуй, не случится ничего плохого, если он еще немного поговорит с ней, попытается понять, кто она.
– Откуда ты знаешь наш язык?
– Выучила за время, пока египтяне осаждали мой город. Нам нечего было есть, а когда ты голоден, дни кажутся бесплодными, как твое ожидание, пустыми, как твой желудок. Я подозревала, чем все это закончится, потому решила, что в плену мне пригодится понимание речи моих врагов.
– Как назывался твой город?
– Мегиддо[30].
Это название ни о чем не говорило Хираму, между тем как не так давно фараон с гордостью заявил своим войскам: «Завоевание Мегиддо равно взятию тысячи городов».
– Что было потом?
Она угрюмо усмехнулась.
– Потом? Воины фараона жгли и грабили дома моих соотечественников, убивали мужчин, стариков и детей, насиловали женщин. Волокли меня за волосы к своим кораблям, и я много дней задыхалась в вонючем трюме. Ты выглядишь глупо, когда говоришь про свой мир. Твой мир – это то, что ты видишь вокруг себя. Ты понятия не имеешь о том, что находится за его границами.