Хирам вновь испытал желание спросить ее о молодом воине, за руку которого она цеплялась с таким отчаянием, кому с собачьей преданностью смотрела в глаза, но передумал. Она все равно не скажет правды.
Вместо этого юноша заметил:
– Рано или поздно тебя найдут. Кроме того, здесь темно и холодно.
– Знаю. Ты не можешь найти убежище поуютнее и понадежнее?
Хирам пожал плечами. На территории храма множество помещений, и всюду бывают люди. Разве что… его комната? Жилище даже самого низшего жреца считалось неприкосновенным. Большинство служителей храма целый день проводят на людях, потому нуждаются в собственном укромном уголке, где можно освободиться от забот, послушать биение собственного сердца и таинственный шепот души. Побыть наедине с собой, своими мыслями.
Но привести туда женщину?!
Хирам хорошо помнил тот день, когда их всех вызвали к верховному жрецу в неурочное время и когда они узнали, что в комнате одного из низших священнослужителей была обнаружена женщина. При храме жили женщины, как правило носившие титул «наложниц бога». Не было секретом, что они же являлись наложницами высших жрецов. Однако то, что дозволено высшим, не даровано их подчиненным, и ослушника ждало суровое наказание.
С первых дней Хираму внушали, что истинный жрец должен вырвать из груди свои желания и заполнить дни заботой о нуждах бога. Он знал, что должен ответить девушке, но почему-то произнес совершенно другое:
– Я проведу тебя в свою комнату. Но не сейчас. Когда стемнеет и все улягутся спать.
При этом Хирам покраснел, будто в его словах было что-то непристойное или он затаил недозволенные мысли.
– Хорошо, – сказала Аруна. – Я подожду.
Открыв дверь, юноша хотел оглянуться, но внезапно снаружи позвали:
– Хирам! Где ты пропадаешь?
Юноша не представлял, сколько времени прошло с тех пор, как он спустился в подвал, – час или, может быть, вечность. Хирам ответил Бакте, который стоял за дверью:
– Я проверял подвал. Здесь никого нет. – Собственный голос показался ему странно чужим.
– Тогда выходи.
– Сейчас.
Когда Хирам вышел наружу, в глаза ударил солнечный свет, такой яркий, что юноша едва не ослеп. Он быстро прикрыл лицо рукой, и Бакта не заметил его растерянности.
Дожидаясь вечера, Хирам думал уже не о том, как помочь сирийке, а как выпутаться из этого дела. Юноша вспомнил девушку, которая приходила к Амону раз в месяц. Девушку, которой он любовался и о которой втайне мечтал. Думы о ней порождали нежность, тогда как мысли об Аруне были подобны вспышке молнии.
Когда незнакомка придет в храм в следующий раз, он преодолеет робость и непременно с ней заговорит. Спросит, как ее зовут и чего она хочет от бога. А пока…