30. О пользе игры в гольф
Дом существовал. Двухэтажный, как две капли воды похожий на все стоящие рядом, дверь на втором этаже. Мы поднялись и, прежде чем позвонить, переглянулись. Я не решался нажать кнопку звонка. Так и простояли с пару минут. И вдруг дверь открылась сама. На пороге стояла аккуратно подстриженная женщина лет шестидесяти.
— Я услышала, кто-то подъехал. Вы кого-то ищете?
— Господина Лоренцо Иглезиаса, — ответил я, ожидая услышать: «Вы ошиблись, такой здесь не живет».
И действительно:
— Этот человек здесь не живет.
Но… Дама продолжила:
— Он два месяца назад продал дом и уехал.
Мы переглянулись.
Дама в дверях улыбалась:
— Пожалуйста, заходите. Вы приехали издалека?
— Из Европы, — не обманула Мальвина. — Мы сегодня из Парижа и хотели бы видеть дядю Лоренцо.
— Я была в Париже три года назад, — обрадовалась дама.
— Мне Париж очень понравился. Заходите, заходите.
— Дядя Лоренцо не оставил своего нового адреса? — спросила Мальвина.
— Нет, — сокрушенно вздохнула дама. — Но если вам нужно помочь… Где вы остановились?
— В гостинице «Бест Вестерн», — ответила Мальвина. С английским языком она чувствовала себя значительно увереннее.
— Кофе, чай, воду? — предложила дама.
Мы отказались.
— Господин Лоренцо долго жил в этом доме? — спросила Мальвина.
Хозяйка задумалась.
— Я спрошу у своего мужа. Он сейчас играет в гольф. Я ему позвоню. — Потом повернулась ко мне. — Вы играете в гольф?
— Давно уже не играл, — ответил я.
Я действительно давно не играл в гольф, так давно, что вообще не представляю себе, что это такое. Но признаться, что вообще никогда не играл в гольф, счел неприличным.
Вмешалась Мальвина:
— Мы с мужем целый год не играли в гольф.
Это звучало как «мы с коллегой приехали из Берлина».
— О, целый год! — ужаснулась дама.
— В Париже трудно с полями для гольфа, — поделилась с хозяйкой своей печалью Мальвина.
Дама посмотрела на стенные часы, скорее всего, очень старинные:
— Мой муж уже кончил играть и сейчас сидит с друзьями в баре.
Она набрала номер телефона и очень быстро заговорила в трубку. Потом положила трубку и начала извиняться:
— Я стала очень забывчива. Хорошо, что у Дика отличная память. Вы спрашивали, сколько лет здесь жил господин Лоренцо. Долго. Дому уже около тридцати лет, а он был его первым владельцем. Сначала он жил с отцом, потом отец его умер. А вот куда уехал господин Лоренцо, Дик не знает. Но он мне напомнил, что я должна была вам сказать с самого начала. А я забыла. У меня стала плохая память. Господин Лоренцо, когда уезжал, оставил нам с полдюжины открыток и попросил, если его будут спрашивать, давать открытку. Я вам сейчас ее принесу.