Так или иначе, но я объяснил Хатыпову, что нахожусь не в Москве, возвращение в ближайшие дни не планирую и поэтому прибыть быстро в следственное управление не могу. А самое главное – о том, кто будет представлять интересы Лебедева в деле, должен решать он сам и никто более. На том и порешили – по приезде в Москву я изыщу возможность с оказией поставить доверителя в известность о сделанном мне приглашении, а он уже определится с вопросом о представительстве его интересов. Однако затем в Генеральной прокуратуре, видимо, снова что-то поменялось, и вновь наступило затишье.
Завершилось оно в самом конце 2006 года после возвращения в столицу из Башкирии следователя Салавата Каримова, который какое-то время занимал должность первого заместителя прокурора республики. Вероятно, чтобы оправдать свое повторное появление на федеральном уровне, «киллер олигархов», как его называли журналисты, и движущий мотор первого уголовного дела против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева рьяно взялся за привычное ему занятие и на основе наработок заменявших в его отсутствие следователей оперативно сотворил новое обвинение своим старым знакомцам. О серьезности намерений Каримова свидетельствовало этапирование Лебедева из колонии в заполярном поселке Харп в Читу, куда в то же время привезли и Ходорковского из еще более далекого Краснокаменска, окрестности которого он называл краем политзаключенных, каторжан, ссыльных декабристов и урановых рудников.
Последовательностью и скоротечностью следственных процедур второе предварительное расследование мало чем отличалось от первого. В последних числах декабря 2006 года Ходорковскому и Лебедеву официально объявили о том, что они подозреваются в легализации. Но без вразумительных объяснений, какое конкретно, по мнению следствия, преступление лежало в основе такой легализации. Едва в феврале следующего года предъявили обвинения, как почти сразу – через 10 дней – следователи сообщили о завершении следствия, чтобы тут же начать ознакомление с многочисленными томами уголовного дела, кстати в существенной части вобравшими в себя «доказательства» из первого процесса. Хотя различия, конечно, присутствовали. Если ведение следствия в Москве по месту нахождения штаб-квартиры ЮКОСа не вызывало сомнений, то следственные действия на читинской территории, где нефтяная компания никогда не работала, породили отдельные судебные баталии по вопросу несоблюдения правил территориальной подследственности, которые велись с переменным успехом и завершились только после вмешательства Верховного суда РФ в пользу Генеральной прокуратуры.