«Чуточку другие расчеты тлели в твоей душе. Не в душе, а в голове. И не тлели, а разгорались», – поправил кто-то внутри. Тщеславие, пост главы фонда, влиятельные знакомства… И, конечно, легкое ощущение «легкой» недоступности в твой мир остального окружения. Такой статус позволял отвечать на все вызовы жизни.
Она вздохнула.
Ладно… и все-таки? Ведь многие делают это искренно. И тут ее осенила неожиданная догадка… не спасение важно и не его сроки… возможность или ненужность этого тоже определит ОН. Не наши усилия, поступки и стремления, а ОН, который и направляет эти усилия. Они нужны только нам. Себе. Нам самим, а вовсе не детям, больным, всем несчастным на этом свете. Если бы нужно было детям – отпадала бы помощь непонимающим, что это такое. Отсталым умственно, слишком маленьким, да многим подобным. Нет, стремления и поступки заменяют сон той несчастной матери явью… и нам. Так ОН доносит до сердца требуемое душе. Так изливает живую воду. И потому еще живем… не забирают… надеются «восхитить» к себе лучшими, нежели теперь. Поступая так, помогая им, мы сами переживаем их страдания, болеем вместе с ними, плачем и забираем частичку их слез, их боли, потому что они видят это. А когда кому-то больно так же как тебе, боль стихает, делясь и половинясь с держащими твою руку – не попустил Творец ее бесконечности, положил предел злу.
«Значит, все-таки легче не только им, а и мне», – подумала Лена и опять вздохнула. Покой наступил. Понимание пришло. Она снова была на заседании.
– Так! – голос обрел металлические нотки. Всё стихло. – Насколько мне известно, они в некотором смысле наши коллеги. Эти дети дают благотворительные концерты в тех же больницах, детских домах… Я убедительно прошу всех одобрить предложение о помощи.
Тон и выражение лица не оставили вариантов никому.
«Почему мне привиделось это?» – Метелица открыла глаза, мужчина, сидящий впереди, прихватил запястье стюардессы, не давая ей идти дальше. Та же, не глядя на него, вытянула свободную руку в сторону помощницы в глубине салона, делая знаки принести минералки.
«Господи! – Елена застыла. На дагерротипе, на том самом, который увез Андрей, двое мужчин умоляли женщину пойти с ними, но за руку держал ее один! Та же, именно в этом и было отличие от увиденного сейчас, стоя на коленях, обращалась к кому-то неведомому за кадром. Точь-в-точь такой же протянутой рукой! – отец что-то говорил, рассказывал очень давно о снимке… Но что? Что?!» – женщина в отчаянии до боли сжала губы.
Всё было бесполезно.
Москва встретила ласковым солнцем, будто обращая утренний сон в явь.