– Да вы сумасшедший! – закричала Лена, не выдержав. – Вы просто сумасшедший! Что же вы тянули! Когда? Когда проходили?
– Очень может быть… а кто не сумасшедший?.. – тихо ответил мужчина. – Значит не остаётесь? Всё-таки приговорили?.. – И медленно побрел в сторону ванн.
– Постойте, – подозревая ужасное, громко сказала Лена, и тут же сама удивилась задуманному. – Постойте.
Человечек обернулся.
– Хотите… – она замолчала, будто понимая, наконец, глубину и смысл увиденного. – Хотите, – повторила она, – мы пойдем вместе… Туда, где сверкают купола. – И снова умолкла.
Незнакомец замер в полуобороте, брови поползли вверх, застыли и… вернулись на место.
– Врете вы всё, – вдруг прошептал он и, сжав ладони, поднес их к губам. – Никуда вы меня не возьмете. Огонек умирающей лампы уже не вспыхивает между светом и тьмой… освещается только табличка, что висит на каждом доме, где вы прячете души. Где и случается настоящий «Хэллоуин». А я уже стар… не до карнавала. Простите, но за третью неудачу платят.
Человечек что-то забормотал, отер рукавом глаза, повернулся и двинулся к прозрачному полукругу. Створка «душевой» отъехала во второй раз, и тут мужчина вдруг повернулся к ней:
– Берегите снимок, берегите, что бы ни случилось… ведь на нем… ваша мама.
Лена вздрогнула, попятилась и, осев вдоль стены, начала раскачиваться, напевая мелодию «Шербурских зонтиков».
Сквозь прищур глаз ей виделись сполохи неона, кислотный ливень, контуры ванн и тень несчастного. Потом видения исчезли.
В эти несколько мгновений, существо в платье не было человеком – оно стало просто маятником. Без тела, мыслей и души. Словно чья-то властная рука, одним мановением, взмахом, повелевая невидимому оркестру замолчать, погасила в ней всё, что еще сопротивлялось воле владельца. Грубо, безжалостно и быстро вышвырнув из сознания женщины правду, которую непосильно видеть и слышать людям. Переживать и прикасаться. Ибо для другого в начале начал пела его, человека высота, на иное рассчитывала вселенная, оберегая детище своё, заслоняя слепотой при жизни и отделяя неминуемое смертью. Неминуемой тоже.
Створка отъехала в третий раз, приглашая очередную жертву. Лена в нерешительности замерла, будто еще раз поверяя свое желание с предстоящим.
– Андрей… – тихо позвала она.
«Приглашение» молчало.
– Андрей! – громкий стон вырвался из груди. – Андрей!!! – закричала женщина изо всех сил. – Мне плохо! Отзовись! Ты в опасности!!! Самой страшной!
Тишина покачала головой.
– Андрюша, милый, я иду к тебе… И заслоню… и возьму за руку, и поведу тебя… на бал «пылающих». Я всё поняла, любимый. Я отдала лекарство, но знаю как… Пусть мне придется потерять всё… пусть…