– Ты, наверное, поднялась ни свет ни заря.
– А ты на улицу выходила? – осведомилась она.
– Нет еще.
– Погодка славная, в самый раз для раннего подъема.
– Получила факс?
– А как же. Изучила все описания и диаграммы и сделала все нужные замеры.
– Примроуз, ты просто чудо!
Остаток лестницы я одолела, перемахивая через одну ступеньку, вихрем ворвалась в номер и открыла файл с данными по образцу 387. После того как я наскоро ввела новые цифры, мы сравнили данные Примроуз с теми, которые уже получила я.
– Все твои замеры расходятся с моими не больше чем на миллиметр, – сообщила я. – Ты настоящий виртуоз.
– Кто бы сомневался.
Точно зная, что незначительные расхождения в наших результатах помехой не станут, я поблагодарила Примроуз и спросила, когда смогу получить факс, отправленный для меня моей ассистенткой Алекс. Она предложила встретиться через двадцать минут на стоянке. По мнению Примроуз, мне пока не следовало появляться в морге.
Примроуз, должно быть, высматривала меня загодя, потому что едва я свернула с шоссе, как она вышла из задней двери морга и двинулась между припаркованных машин – с палкой в одной руке и пластиковым пакетом из магазина в другой.
Между тем ко мне направился охранник, окинул взглядом номер моей машины и сверился с планшетом. После покачал головой, поднял руку и жестом велел мне покинуть стоянку. Примроуз подошла к охраннику и вполголоса бросила ему несколько слов.
Охранник все так же качал головой и махал мне, приказывая убираться восвояси. Примроуз придвинулась к нему и вновь заговорила – пожилая чернокожая дама, внушавшая что-то чернокожему юнцу. Охранник закатил глаза, скрестил на груди руки и наблюдал, как Примроуз шествует к моей машине – точь-в-точь пятизвездный генерал в ботинках и рабочем костюме, со старческим узлом седых волос на голове.
Опираясь на палку, она протянула пакет в окно моей машины. Секунду лицо ее сохраняло серьезность, но затем в глазах запрыгали искорки смеха, и она потрепала меня по плечу.
– Не придавай значения этой ерунде! Ты не делала ничего из того, в чем тебя обвиняют, и очень скоро все они это поймут.
– Спасибо, Примроуз. Ты права, но мне все равно нелегко.
– Потому что иначе не бывает. Ну да я постоянно поминаю тебя в своих молитвах.
Звук ее голоса тешил душу, как мелодия «Бранденбургского концерта»[45].
– А ты между тем просто продолжай жить. День за днем, день за днем, черт бы его побрал!
Она повернулась и зашагала назад к моргу.
Редко мне доводилось слышать, чтобы Примроуз Хоббс чертыхалась.
Вернувшись к себе, я достала копию главы, пролистала до таблицы номер четыре, подставила результаты замеров и занялась расчетами.