— Не успела вот ничего! — шмыгнула носом Громова. — Что то теперь пан Карел мне скажет?! Он ведь просил записывать все, что ты играешь! Все твои импровизации. А я — толстая корова… Прихожу, а тут темно… Ну и стояла, как дурочка, полчаса, дохнуть боялась, тыкала в панель наугад, но что там запишешь! Эх Вы! — она погрозила маленьким пухлым кулачком ошеломленному дуэту у рояля. Влюбленные Орфеи. Все из — за Вас! Я так и скажу!
— Лиль, солнце мое, ну где ты там пропала? — донесся вдруг из кухни голос Дэна. — Иди сюда, я не знаю, как магнитофон выключить! Записал рояль вместе с закипевшим чайником, куда это годится!
— Ура! Ийе — сс! Бегу — бегу! — Торжествующе подпрыгнула Лиля, и осторожно примостив плоский ящичек DVD обратно на подоконник, вместе со шторой, стремглав унеслась прочь из комнаты, на ходу возбужденно тараторя:
— Дэник, зайка, там кнопка красная справа, и еще одна, та, которая как бы утопилась, блин, е — мое! Вот ты ее и нажми. — Она вихрем вылетела на кухню и вскоре, сквозь звон посуды и шум льющейся воды оттуда донесся ее звонкий, бодрый голос: — Орфеи, Вы чай пить будете? Я наливаю, идите, а то остынет.
— Нет, это не подруга! — со смешком, закрывая глаза, убежденно произнес Турбин. Это какое то стихийное бедствие просто. Не Громова, а целая Тайфунова, какая то. Вихрь, смерч! Где Лиля, там постоянный шум, спешка, звон, крик, суета.
— Да уж, это точно! — кивнула головой Наталия… Идем скорее, а то она еще рассердится и пирожных нам не даст. А мне что то уж очень сладкого захотелось! — улыбаясь произнесла Наталия.
— Здорово! Значит, у нас родится девочка. Я точно знаю. — прищурился Никита, протягивая руку жене.
— Это еще почему? — с удивлением откликнулась Наталия. — Может быть, будет — сын? С чего ты взял, что именно девочка? — она осторожно опускала вниз крышку рояля, прижимая ее пальцами, ласково поглаживая, словно прощаясь с инструментом на ночь.
— Нет, — покачал головой Турбин. — и не уговаривай. Девочка и точка.
— Почему? — не удержавшись Наталия рассмеялась. Ласково, нежно, каким-то грудным, глубоким смехом. — Чудак ты, Кит! — Она осторожно обняла мужа, легонько дуя на его волосы у виска — Как мы можем знать такое? Это только один Бог ведает.
— Ты раньше никогда особенно не любила сладкое. Даже кофе и тот пила всегда черный. А если женщина во время беременности предпочитает сладкое, значит, у нее будет девочка. Я точно знаю. — убежденно твердил он свое.
— Откуда же? — Наталия продолжала смеяться, ласково ероша рукой волосы мужа.
— Маме, когда она меня ждала, все так говорили. Она очень много ела варенья и печенья.