Возле реки Драмменсельва, подумал Симон.
– Ага, – сказал Вестад. – Лейф Крогнес утверждает, что тот парень спас ему жизнь. Но дело не в этом. Дело в том, что в отчете патологоанатома говорится, что Эву Морсанд убили в то время, когда они сидели на автомобильной площадке.
Симон кивнул:
– А волос? Вы не выяснили, как он мог оказаться на месте преступления?
Вестад пожал плечами:
– У подозреваемого, как я уже сказал, есть алиби.
Симон заметил, что Вестад еще ни разу не назвал Лофтхуса по имени. Он кашлянул:
– Может показаться, что волос подкинули. И если отпуск был организован для того, чтобы подставить Сонни Лофтхуса, то в деле замешан кто-то из надзирателей Гостюрьмы. Вы из-за этого не стали поднимать шум?
Хенрик Вестад поставил чашку на стол Кари. Может быть, кофе утратил вкус.
– Мне приказали молчать, – сказал он. – Мой шеф наверняка получил указание от кого-то сверху оставить дело в покое, пока они все не проверят.
– Они хотят получить контроль над фактами до того, как разразится скандал, – произнесла Кари.
– Будем надеяться, что так, – тихо сказал Симон. – Но почему вы рассказываете нам все это, если вам приказали молчать, Вестад?
Вестад снова пожал плечами:
– Трудно быть единственным, кому все известно. А когда Кари рассказала, что работает вместе с Симоном Кефасом… Ну, про вас говорят, что вы самостоятельный.
Симон посмотрел на Вестада:
– Вам известно, что это просто другое обозначение нарушителя спокойствия?
– Да, – сказал Вестад. – Я не хочу проблем. Я просто не хочу быть единственным, кому все известно.
– Чувствуете себя в большей безопасности?
Вестад в третий раз пожал плечами. Когда он сидел, то не казался таким высоким и широкоплечим. И, несмотря на свитер, создавалось ощущение, что ему холодно.
В продолговатой комнате для переговоров стояла полная тишина.
Взгляд Хуго Нестора был прикован к стулу в конце стола.
Высокий стул, обтянутый белой буйволиной кожей, был повернут к ним спинкой.
Человек, сидевший на стуле, потребовал объяснений.
Нестор посмотрел на картину, висевшую на стене над стулом. На ней было изображено распятие. Картина была гротескной, кровавой, преувеличенно натуралистичной. У мужчины на кресте росло два рога на лбу, а глаза его горели красным огнем. За этим исключением сходство было очевидным. По слухам, художник написал это полотно после того, как человек, сидящий на стуле, отрезал у него два пальца за неуплату долга. Про пальцы – правда, Нестор присутствовал при этом. Тоже по слухам, через двенадцать часов после того, как художник выставил эту картину в своей галерее, ее конфисковал человек, сидящий на стуле. Картину и печень художника. А вот этот слух