– Ты вернулся, – заключил он. – Господи, в индусы заделался?
Его голос отдавался коротким громким эхом от опор моста.
– Возможно, – улыбнулся парень и, дрожа, присел на корточки рядом с ним. – Мне нужно где-то переночевать сегодня.
– Пожалуйста. Хотя, судя по всему, у тебя есть деньги на гостиницу.
– Там меня найдут.
– Здесь полно места и никакой слежки.
– Можно одолжить у тебя газеты? Конечно, если ты их уже прочитал.
Гилберг захихикал:
– Можешь одолжить старый спальник, я использую его как матрац. – Он вытащил из-под себя дырявый грязный спальный мешок. – Или знаешь что? Ты можешь взять новый, а я сегодня посплю в старом. В старом, как бы это сказать, слишком много меня.
– Уверен?
– Ага, старый спальник скучает по мне, точно.
– Большое спасибо, Ларс.
Ларс Гилберг только улыбнулся в ответ.
А когда он улегся, то ощутил прилив тепла, исходящего не от спального мешка. Оно исходило изнутри.
По коридору словно вздох пронесся, когда все двери камер в Гостюрьме одновременно закрылись на вечер и ночь.
Йоханнес Халден сел в кровати. Что бы он ни делал – сидел, лежал или стоял, – боли не покидали его. И он знал, что они не кончатся, а с каждым днем будут только усиливаться. Сейчас болезнь была уже видна. Вдобавок к раку легких у него появилась опухоль в паху, выросшая до размеров мячика для гольфа.
Арильд Франк сдержал свое обещание. В наказание за то, что он помог парню сбежать, Йоханнес будет съеден раком без медицинской помощи и обезболивающих. Возможно, Франк отправит его в медчасть, когда посчитает, что Халден достаточно настрадался и может в любой момент умереть, просто для того, чтобы не писать в годовом отчете о смертельном случае в камере.
Было очень тихо. Камеры слежения и тишина. Раньше после отбоя по коридорам прохаживались надзиратели, и звук их шагов успокаивал. В тюрьме Уллерсму один из надзирателей, пожилой религиозный Ховельсму, обычно напевал при ходьбе. Он пел глубоким баритоном старые псалмы. О лучшей колыбельной заключенный на длительный срок и мечтать не мог, даже отъявленные психопаты прекращали орать, когда слышали приближение Ховельсму. Йоханнесу хотелось, чтобы Ховельсму оказался сейчас здесь. И ему хотелось, чтобы здесь оказался парень. Но он не мог жаловаться. Парень дал ему то, что он хотел. Прощение. И колыбельную в придачу.
Он рассмотрел шприц на свет.
Колыбельная.
Парень сказал, что получил его в Библии от тюремного священника, преподобного Пера Воллана, да упокоится его неприкаянная душа с миром, и что в шприце самый чистый героин, какой можно достать в Осло. И показал, что делать, когда наступит время.