В одном из таких «докладов», в частности, говорилось: «Иванов работал весьма нецелеустремленно, с расчетом на внешний эффект… Основной причиной неуспеха Иванова является присущая ему неорганизованность, стремление решать поставленные задачи наскоком, без настойчивой, целеустремленной работы».
Если верить такой аттестации, то получается, что ГРУ направило в Лондон и годами держало у себя на службе плохо подготовленного для разведработы за рубежом офицера.
В заключительных строках своей статьи Иван Сакулькин утверждал: «Иванову было запрещено ведение агентурной и вербовочной работы». Данное резюме контр-адмирала можно перефразировать так: отставной разведчик был фактически простым статистом, ему никто из руководства ГРУ не доверял. Он был никто.
Берусь утверждать, что если кто-то из начальников слишком рьяно пытается доказать недоказуемое, то это неспроста. Бывшим руководителям Иванова его откровения — словно кость в горле. История бывшего военного разведчика о добытом им, но неиспользованном компромате — это упрек в адрес руководства ГРУ в Лондоне и Москве, свидетельство его косности и недальновидности. В первую очередь, эта оценка относится к военно-морскому атташе Константину Сухоручкину и его заместителю Ивану Сакулькину. Это они под разными предлогами запрещали Иванову работать с доктором Уардом и посещать супругу военного министра Профьюмо Валери Хобсон. Это они даже пальцем не пошевелили, чтобы дать ход полученному Ивановым компромату.
До выхода в свет в Лондоне «Голого шпиона» об этом знал лишь узкий круг лиц. Неожиданная публикация воспоминаний отставного разведчика сделала результаты работы Иванова широко известными. Контр-адмирал Сакулькин нашел выход из неудобного для него лично и его ведомства положения. Он обрушился на Иванова с обвинениями во лжи. Даже подкрепил свои доводы специально подобранными для этого архивными материалами.
Статья в «Совсекретно» была для Иванова словно выстрел в спину от своих же коллег по работе. Казалось, после полученных ударов с обеих сторон капитану 1-го ранга в отставке уже не подняться. Чужие называли его лгуном, свои — никчемной личностью, дилетантом в разведке, даже не заслуживающим доверия.
Дискредитированным оказался не только Иванов. Обструкции со стороны контр-адмирала Сакулькина подверглась и книга его воспоминаний. Ведь Иванов позволил себе без разрешения начальства рассказать о своей жизни, пусть даже оставив при этом нетронутыми государственные секреты. Такой поступок не мог остаться безнаказанным.
Почему в атаку на русского шпиона бросились в 1992 году англичане, было очевидно. Но почему за ветерана-разведчика не вступился никто из своих — оставалось непонятно.