Но, остаться в одиночестве, мне было не суждено. Не успела я прийти в себя, как в мое убежище нагрянула возбужденная Катя и с порога заявила:
— Машкаааа! Вот это да! Ты видела, как он на тебя смотрел?
— Конечно, видела, я не настолько слепая. Обычно он смотрел, Кать, о-б-ы-ч-н-о!
— Не слепая, говоришь… — глаза подруги недобро блеснули, а в следующее мгновенье она с жаром произнесла:
— Климова, ну ты меня сейчас и бесишь! Прям так бы и дала тебе в лоб, чтоб мозги на место встали! Ведь у него же на лице большущими буквами написано, что он к тебе совсем не равнодушен.
Я тоже начала заводиться.
— В точку! Он настолько не равнодушен, что постоянно надо мной издевается!
— Ну, во-первых, не издевается, а всего лишь безобидно шутит, — я вскинулась было сказать, что я думаю о такой безобидности, но подруга жестом остановила словесный поток и продолжила, — А, во-вторых, надо же, ему как-то привлечь внимание нашей леди неприступность! Ты же по лагерю ходишь с таким видом, будто тебя в тыл к врагам заслали и в ближайшем будущем собираются страшно пытать!
— Ничего подобного. Нормально я себя веду. Что я, по-твоему, должна тут всех хлебом-солью угощать?!
— Всех — не надо, но с парнем, полдня протаскавшим тебя на руках, когда у тебя нога болела, можно быть и поласковее, ты так не считаешь?
Мы обе замолчали и разбрелись по разным углам палатки и разбрелись по разным углам палатки. Постепенно я успокоилась и пошла на мировую:
— Ладно, ты права. Я сама себя в последнее время не узнаю. В истеричку какую-то превращаюсь! Стоит ему появиться в поле зрения, как я начинаю делать глупости, обижаться на пустяки, злиться на себя за неуклюжесть… Ну знаешь, ноги заплетаются, из рук все падает, щеки постоянно краснеют. А еще, — добавила я совсем тихо, — меня к нему сильно тянет. Как магнитом. Никогда за собой такого раньше не замечала.
На лице у подруги расцвела понимающая улыбка.
— Ты знаешь, я, похоже, догадываюсь, что с тобой происходит! — лукаво-радостное выражение ее лица подсказало мне, о чем она думает.
— Неееет, — протянула я, — Я его знаю всего два дня, я не могла в него влюбиться!
— А у тебя что есть какой-то временной регламент? Влюбленность — только через три недели знакомства, настоящая любовь — полгода, просто симпатия — пара дней?
— Нет, конечно! Ох, Кать, а если ты права? Это же кошмар какой-то. Не хочу. Нет.
Екатерина театрально схватилась за голову и сочувственно на меня посмотрела, как на тяжелобольного пациента. Пришлось пояснить:
— Я ему не пара, разве не видно. Он такой красивый, мужественный, веселый, а я? Серая мышь и то интереснее меня. Так что я ни за что не поверю, что он может обратить на меня внимание, как на женщину. Это так же маловероятно, как снег летом. К тому же, мне скоро домой, ты не забыла?