Естественно, за шумом мотора ее не услышали.
В голливудском фильме сейчас на трицикл должны напасть парни в белом, положить злодеев и освободить принцессу, то есть ее. В жизни же девушки превращаются в тех самых парней, за которых раньше мечтали выйти замуж: сам себе не поможешь – никто не поможет.
– Тормози! – крикнул вивисектор, и трицикл остановился.
Толстяк слез, посмотрел на экран прибора, похожий на айфон, с двумя отходящими в стороны антеннами, и зашагал в лес – осторожно, поминутно оглядываясь и втягивая голову в плечи.
– Тащите ее сюда, – крикнул он, останавливаясь.
Аню выволокли из трицикла и поставили на ноги, придерживая за плечи. Когда подошли к толстяку, на небольшой поляне, поросшей земляникой вперемешку с лютиками, Аня разглядела мерцающий розоватый туман. Вспомнились рассказы о том, что аномалии делают с людьми, и ноги подкосились, совершенно лысый «шкаф», что справа, придержал ее и положил что-то в карман снятого с охранника костюма.
Толстяк улыбался, глядя на туман:
– Вот мы и на месте, подруга. Что это – непонятно. Возникло после Выброса, раньше ни с чем таким мы не сталкивались, – он шагнул к ней и развернул прибор так, чтобы было видно экран: – Видишь красную точку? Это источник аномального излучения, сейчас и проверим, опасно ли оно для человека.
Аня не знала, что такое Выброс, аномальное излучение и какова природа розоватой гадости перед ней, но внутренности сжались в комок, в горле пересохло, по позвоночнику прокатилась волна ледяного ужаса, и Аня неожиданно для себя заговорила:
– Что ж вы делаете? Люди вы или нет? – взгляд скользнул по лицам «шкафов», но на них не читалось ни тени сочувствия. Только тот, что держал ее, потупился, и ноздри его затрепетали.
Бесполезно взывать к жалости. Только бы смерть была быстрой!
– Давай, подруженька, вперед, – улыбнулся вивисектор, и Аня, понимая, что это ничего не даст, уперлась в землю ногами.
«Шкафы» подхватили ее под мышки, подняли над землей и, будто котенка в воду, швырнули в розовое мерцанье.
* * *
Белый-белый потолок, над лицом висит подобие кислородной маски, только стальное, где Аня видит свои глаза.
Неужели живая? Или это ад? Рай Ане вряд ли светит, она даже перед смертью не покаялась, а поклялась отомстить. Кровь пульсирует в висках, отдает тупой болью в затылок. Значит, все-таки выжила. Аня попыталась пошевелиться, но ремни держали крепко, даже голову поднять не удалось.
Понемногу возвращались мысли. Накатил ужас: а что, если она – уже не человек? Поросла шерстью, кожа огрубела и потрескалась, когти выросли, как у мутанта Шурика, земля ему пухом. Железный обруч впился в шею, когда Аня приподняла голову и глянула на себя: все та же черная форма не по размеру. Расслабившись и отдышавшись, она второй раз оглядела свое тело, пошевелила пальцами руки и выдохнула с облегчением: все еще человек. Или это пока? В скором времени начнутся изменения, она поглупеет, пострашнеет, начнет пускать слюну, утратит дар речи. Господи, и ведь даже убиться не получится!