Дымили молча. Наган замер изваяньем, сигарета в его пальцах дрожала. Капуста, наоборот, казался дерганным и расхлябанным.
– Не знаю, что на меня нашло, – проговорил Наган.
Капуста пожал плечами:
– Бывает. Мы – поломанные, потерянные для общества люди. Знала бы эта женщина, чем мы занимаемся…
Дым фыркнул:
– Для нее наша работа не грязь, а романтика. Идем, торта поедим, Аньку порадуем, а то она совсем скисла.
Наган снова выбросил окурок с балкона, и Дым не сдержался:
– Ты, видно, произошел от свиньи. Еще раз так сделаешь – следом за бычком полетишь.
– Извини, – он с поднятыми руками направился в гостиную.
Алан приканчивал второй кусок торта, его аппетит вдохновил Аню, и она с довольным видом раскладывала куски по тарелкам. Вздрогнула, когда Капуста хлопнул в ладоши и достал из-за пояса флягу, поболтал ею:
– Знаете, что здесь? Мускатель. Собственного производства! Это с дачи под Партенитом.
– Спасибо, я хворая падлюка, – напомнил Алан.
Капуста его не слышал, разливал черное вино по бокалам, вид у него был, как у папаши, демонстрирующего друзьям любимое чадо. Все разобрали бокалы, только Алан не прикоснулся к своему. Капуста надулся:
– Да ладно тебе, с одного глотка не отомрут твои нервные клетки, ты просто почувствуешь вкус. Я ж не напиваться тебя прошу.
– Хорошо, – Алан взял бокал, встал и проговорил: – Давайте выпьем за хозяйку дома. Все так вкусно, что я чуть не покончил жизнь обжорством. Ань, за тебя! – Он сделал большой глоток и сел, развалившись на стуле.
Дым отметил, что вино крепленое, похожее на магазинное, только слаще и гуще. Приятное, в общем, если бы не странный химический привкус. Но такое бывает, когда вино выдерживается в пластиковых бочках. Аня зевнула, потянувшись. Алан тоже зевнул, потер глаза.
Наган протрезвел и смотрел на Дыма в упор – хищно, требовательно. Капуста топтался в стороне, растерянно стреляя глазками по сторонам, и вдруг начал двоиться и расплываться. Пару секунд Дым думал, что выпил лишнего, но когда не смог подняться, с ужасом сообразил, в чем дело.
С трудом повернулся: Аня лежала лицом в стол, Алан – запрокинув голову и обмякнув на стуле. Понятно: Капуста подсыпал или снотворное, или яд.
– Сука, – прорычал Дым, рванулся к Нагану, сидевшему напротив, рассчитывая прирезать его кухонным ножом, лежащим возле торта. Но рука скользнула мимо ножа, зазвенели упавшие тарелки – Дым растянулся поперек стола. Двигаться он не мог, глаза застилала пелена, последнее, что он видел – сосредоточенное лицо Нагана.
Мысли лопались мыльными пузырями, причем это были чужие мысли: «Велосипед не влезет», «Как делить будем», «По штуке за рыло дадут».