Проклятие Дивины (Дворецкая) - страница 106

– Вот дала она тебе венок, в знак своей помощи и своей власти над тобою, – продолжала Старуха. – Но ведь у всякой палки два конца, по любой дороге в обе стороны идти можно, и любая веревочка, если одного к другому привязывает, то ведь и тот другой к первому привязан тоже. Не только она, и ты тоже за вашу веревочку можешь потянуть.

– Как – потянуть? – еле слышно спросил Зимобор.

– Есть у тебя ее венок. Венок – знак воли девичьей, красоты и права выбора. Кому она свой венок отдает – значит, любит. А парень если венок примет и надвое разорвет – значит, любовь принимает. Вспомни-ка, ты ведь с другой девицей так обручался?

– Да. – Зимобор вспомнил венок Дивины, который она дала ему, а он разорвал на исходе купальской ночи.

– Из-под власти венка и Дева выйти не может, потому что она-то и есть из всех дев первая. – Старуха улыбнулась. – У кого ее венок, того она любит. Кто ее венок порвет – тот и ее суженый. Ты венка, вижу, не порвал. Хочешь от нее уйти и любовь ее с себя снять – найди другого, кто возьмет ее венок и с ним ее любовь.

– Другого! – Зимобор опешил. – Да где же я такого найду! Да какой же дурак согласится…

Он запнулся. Не так давно он сам и был таким «дураком», который добровольно взял венок вилы и еще себя не помнил от радости.

– Да ведь она не каждого примет, – тихо добавил он. – Где же я найду такого удальца, который и сам захочет вилу полюбить, и ее достоин будет?

– На всякого ловца зверь найдется, – старуха кивнула, – а на всякого зверя – ловец. Тот, кто ей под пару будет, сам тебя найдет. Венок его позовет. А пока держи его при себе и помни: отдашь венок, воевать будешь уже своими силами, она тебе больше не помощница. Не боишься?

– Сам справлюсь! – Зимобор решительно засунул венок опять за пазуху. – Не маленький! Спасибо, мать! – Он встал и поклонился. – Наставила ты меня на ум и судьбу мою спасла, что бы я без тебя делал!

– Да благословит тебя Макошь! – Старуха тоже встала. Звездные искры на ее волосах погасли, и у нее был немного растерянный вид, словно она задремала и не помнит, что в это время происходило. – Да! – окликнула она Зимобора, который уже сделал шаг к двери. – Игрельку не забудь!

В нескольких дневных переходах от Верхневражья Жижала впадала в Угру. Угра, приток верхней Оки, сама была довольно большой рекой, прихотливо изгибавшейся в своем долгом пути меж лесов и болот, имела много притоков, которые в свою очередь имели свои притоки. Перед смолянским полюдьем лежала примерно половина ее длины, верховья. Ближний берег принадлежал кривичам, а за Угрой начинались леса, вплотную примыкавшие к владениям вятичей. Вятичи жили и на Угре, хотя их еще тут было не много – как и вообще население здесь было не слишком обильное. Между землями кривичей, тяготевшими к верховьям Днепра, Дивне и выходам на Варяжское море, и землями вятичей, жившими на Оке, тянулись огромные лесные пространства, осваиваемые и с той, и с другой стороны. И народу здесь было уже довольно много, на Угре сидел даже собственный князь. Избрана знала о здешних делах больше, потому что проезжала Угру по пути к вятичам, куда ее когда-то выдали замуж, и обратно, когда овдовела.