Во всем этом было что-то странное. Сама Игрелька посматривала на подругу со смутным беспокойством, и никто в клети не подавал голоса, пока угрянка беседовала с князем. Даже Даровой молчал, забрав бороду в кулак и переводя значительный взгляд с девушки на Зимобора.
Тем временем надо было разгружать привезенное – не все давали белками, иные платили льном, медом или зерном на ту же цену. Замерзшие кмети пошли отогреваться в баню, большуха с челядью собирала на стол – в доме поднялась суета, обе девушки исчезли. Зимобора не оставляло смутное ощущение, что со странной, слишком смелой и богато одетой угрянки не следует спускать глаз, но она пропала из вида и, как ни странно, ему самому уже казалось, что ее и не было, что она ему привиделась среди бела дня.
– А где гостья ваша? – все же спросил он у Долгуши под вечер. – Здесь ночует или к себе ушла?
– Гостья? – Большуха остановилась. Красная и распаренная возле печи, она и сейчас что-то жарила, чтобы накормить припозднившуюся дружину Любиши, ходившую в эти два дня по реке Вороновке.
– Ну да. Если не здесь живет, не страшно на ночь глядя одной ходить? Вон, волки воют.
Из близкого леса и впрямь доносился волчий вой. Издалека он казался красивым, как песнь самого лунного света, но Зимобор представлял себе, какой жутью он наполняет, если встречаешь ночь посреди леса и знаешь, что здесь есть еще кое-кто более опасный и голодный, чем ты сам.
– Лютава-то? – с сомнением ответила хозяйка. – Да не знаю, где она. За ней не уследишь. Глаза отведет да уйдет, а куда – и следу за ней нету.
– Да она ведунья, что ли? – Зимобор обрадовался, что девушка-угрянка ему не померещилась, и понял, почему она показалась такой странной.
В ней действительно было нечто, роднившее ее с Дивиной, – дыхание леса.
– Конечно, а кто же? – Хозяйка пожала полными плечами. – Что ей волков бояться, они ей братья родные.
– Какого же она рода?
– И-и, родной! – Долгуша махнула рукой. – Она ведь самого князя угренского, Вершины, старшая дочь.
– Дочь угренского князя? – Зимобор так и подпрыгнул. – Не шутишь? Да что же мне никто ничего не сказал!
– Да мы бы и хотели… – Большуха виновато оглянулась на мужа, тот пожал плечами, предоставив объясняться жене. – Да не выходит…
– Как так?
– Она, Лютава-то… Как она захочет, так все и делают. Не хочет она, чтобы мы тебе про нее рассказали – и мысли такой не взойдет, а взойдет – так рот не откроется, язык не повернется.
– Чары наводит?
– Истинно так. Она ведь не простая дева, а волчья сестра. Старшей дочери старшая дочь.
Зимобор понял, что это значит. Как князь является воплощением первопредка, так женщина княжеского рода носит в себе дух земли, является воплощением праматери племени, и именно поэтому брак с ней обеспечивает даже чужаку право на власть. Старшая дочь старшей дочери во многих поколениях накапливает в себе эту священную силу и становится почти богиней на земле. Для любого князя раздобыть подобную женщину в жены значит обеспечить себе милость богов и благополучие. Потому и ведутся за таких невест порой многолетние кровопролитные войны.