– Где… она… – едва выговорил Столпомер. Он помнил, что жена ушла спать раньше его и должна быть здесь. – Куда ты ее подевала…
– Что захочу, то и сделаю! – Младина усмехнулась, и ее прекрасные белые зубы блеснули хищно и угрожающе. – От меня не спрячешься. Брось ее, слышишь!
– Да как же я ее брошу – ведь она мне жена!
– Отошли назад за море, откуда взял! – жестко потребовала Младина. – Не нужна она тебе больше. Я ведь все сделала, что обещала. Во всем тебе везло, все сделалось, что тебе было нужно. Войну ты выиграл, князем полотеским стал. Зачем она тебе еще? Отошли назад. А женой твоей я буду! Где же ты найдешь красивее меня, стройнее, желаннее? Навсегда с тобой останусь, родной мой, ненаглядный! И красота моя не вянет, не старится – как солнце красное, я вечно буду хороша!
Изогнувшись, вила прижалась к нему, и у Столпомера потемнело в глазах. На него пахнула холодом бездна первозданных вод, и он отшатнулся. Отдаться снова этой бездне означало скоро погибнуть. Младина не лжет, она останется с ним до конца – но конец наступит слишком скоро: уже через год он станет высохшим стариком и умрет. А она упорхнет в окошко белой лебедью, такая же юная, прекрасная, как цветущий ландыш, и ненасытная, как бездна.
– Нет! – Столпомер собрался с силами и вскочил с лежанки. – Отдай мою жену, проклятая! Уходи!
– Так ты благодаришь меня!
– Ты уже всю кровь из меня выпила, что тебе еще надо!
– Не всю! – Глаза ее вспыхнули огнем томительного желания, голос стал глубоким и звучным, в нем послышался гул мощного потока тех рек, что омывают изнанку вселенной. – Не всю! Приди ко мне, светлый луч, дай мне огонь! Дай мне жизнь, чтобы сделать Деву Матерью, и тогда родится новая Дева. Мать станет Старухой, а Старуха канет во тьму и выйдет из нее духом новой Девы, и мир обновится, ибо без этого нельзя ему жить! Приди ко мне, огонь! Дай мне огонь, ты, внук Сварога, сын Велеса!
– Ступай к Велесу, а у меня есть жена! – в отчаянии крикнул Столпомер. – Огненный Сокол, помоги!
В тесной темной клети вспыхнула молния и погасла, но вместе с ней исчезла и вила.
На постели кто-то лежал. В полутьме Столпомер видел только плечо над краем одеяла и пряди светлой косы.
Собравшись с духом, он осторожно наклонился, вгляделся. Женщина повернулась, и он увидел лицо своей жены, Хильдвиг дочери Рагнара, которую здесь уже нарекли княгиней Творимилой. В полудреме она пробормотала что-то на северном языке и потянулась к нему.
Почти год Дева не напоминала о себе, и Столпомер даже стал надеяться, что она отвязалась от него навсегда. Была бы она просто вилой, так бы и случилось – женатый мужчина для вил недоступен. Но ведь это была дева будущего, во власти которой находится любой смертный человек. Молодая княгиня носила ребенка, к великой радости всего города, а Столпомер ожидал срока со смущением и страхом. Миг рождения – миг перелома, когда в земной мир приходят все три вещие вилы. И от одной из них ему не приходилось ждать ничего хорошего.