В общем, я переехала.
Мой муж, а значит теперь и я, фермер. Наше поле деятельности – дом, огороды, вольеры со скотиной и прочее – находилось далеко от самой деревни, примерно в полукилометре, но все равно оно относилось к поселку. Это необходимо было для того, чтобы люди, проживающие в этой местности, не жаловались на запах, который источает наша животина. Таков закон, да и ссориться со стариками дело, мягко говоря, не красивое.
Мы жили тем, что сами выращивали, иногда торговали, потому что в наше время без денег тоже никак нельзя, а натуральным хозяйством мало, где можно расплатиться. Жили душа в душу, много работали, но и отдыхали, каждый год скромно отмечали дату нашей первой встречи, и старались не обращать внимания на то, что живем довольно бедно, всячески отгоняя эту, хоть и не горькую, но все же неприятную мысль тем, что деньги – это не главное.
Однажды, когда мы нехитро отпраздновали десятилетие нашей совместной жизни, муж тихо так, словно боясь вспугнуть, спросил меня в постели:
– Ты не хочешь ребенка?
Этот вопрос прозвучал, как гром среди ясного неба. Но все же я спокойно развернулась к нему, стараясь не выдать озадаченность, включила лампу, что стояла рядом на тумбе, и посмотрела прямо в глаза. Взгляд он старательно прятал. Ответила вопросом на вопрос:
– А ты готов к этому?
Он отреагировал решительно, что очень меня очень обрадовало:
– Я-то готов, а ты готова?
– Вот я точно готова, – с улыбкой на лице, сказала я, – а готов ли ты?
Посмеялись. Поцеловались. И на следующее утро твердо решили, что семье срочно необходимо пополнение. Но, к нашему великому сожалению, судьба распорядилась по-своему. Как бы мы не старались, у нас никак не получалось зачать малыша и после нескольких неудачных попыток, мы обратились к врачу. Обследовав супруга, он поставил неутешительный диагноз – муж никогда не сможет зачать ребенка.
Это был удар…. Земля словно остановилась, не было ощущения, что жизнь продолжается, для нас она уже была кончена…
Той же ночью, лежа в постели в ожидании сна, супруг вновь спросил меня:
– Может, стоит усыновить?
– А ты готов? – произнесла вяло, безо всякой интонации в голосе.
– Я готов, а вот ты?
Увы, в этот раз нам было не смешно…
Время лечит. Через неделю после посещения врача практически все вернулось в свою колею. Мы снова работали в огороде, снова по утрам доили вместе коров, так же вместе пасли овец на зеленом лугу, купались в прохладной реке во время нестерпимого зноя, и вроде бы все стало как прежде, только вот горестный осадок на душе остался и тянул вниз непосильным грузом. Стоило мне только подумать о том, что на старости лет у нас не будет никого, на чье плечо можно по-настоящему опереться, мне становилось страшно, страшно от будущего одиночества, от будущей невосполнимой пустоты. Муж, я уверена, тоже думал об этом, думал и боялся, как любой нормальный человек. Но он тщательно скрывал это за хладнокровной маской кирпичного лица. Как же завидно, я так не умею.